– Педро! Было здорово повидаться! Прям как в старые давние!

– На связи.

Суховато прощается. Брат он ему или не брат? Илья полез дальше в прошедшее – разбираться.

– Слушай… Ну прости, погорячился! Уот эбаут э ланч? На мне! Как тебе «Недальний Восток?» – мельчил Гоша.

– Параша твой Восток.

– Ну хочешь, сам выбирай место… – ничуть не смущался этим Гоша; Петя молчал – и тут же, не получив ответа, Гоша добавлял поспешно: – Погоди, я наберу тебе!

Кошка какая-то, значит, пробежала между ними. За что-то Гоша заглаживал тут. Надо было понять, за что – иначе как подстроиться?

– Ты че не подходишь, братиш?! – нервничал или давил Гоша.

– А о чем с тобой разговаривать? Будет бабло, обращайся.

– Ну нету сейчас! Будет пятнадцатого!

– Нет ручек, нет и мороженки. Я, блядь, не мать Тереза – всех выручать.

– Ты меня не можешь вот так взять и слить, ясно?!! – вопил Гоша.

– Я-то могу. Я-то тебе ничего не должен, – писал Хазин.

– Я бы не хотел никому рассказывать, у кого я что беру, братиш, – через несколько медленных минут выдавливал Гоша.

Илья перечитал. Угроза?

– Малыш. Ты думаешь, я бы таким занимался, если бы не был правильно вписан? Пикнешь кому – тебя самого закроют. Я вытаскивать тебя не буду. И уже никто не вытащит. Попробуй, если хочешь, – живо отвечал Хазин.

На этом и осекалось. А еще раньше? Нужно было прошлое еще немного в проявителе подержать: вырисовывалось уже что-то приблизительное, серое, но контуров еще было не различить.

– Педро! Ар ви хевинг э пати? – за несколько недель до того стучался Гоша.

– Я семейный человек, сам знаешь, – улыбался ему Петя. – Какие тусовки.

– Да ладно, семейный он… Знаем, плавали… – Гоша смеялся. – Мне бонус капнул, хочу отметить! И заодно подзаправиться!