— А если мы от него убежим? — спросил Реми.

— А если мы побежим, он нас застрелит, — серьезно сказал Йон. — Так вот, приволакивает и давай в терминал пальцами тыкать. Реми Мартен, год рождения 3930…

— Двадцать девятый, — механически поправил Реми.

— …3929, гражданин Конфедерации, регистр ИПЗТ… ага, есть такой. И Клярис Мартен, год рождения 3931, гражданка Конфедерации… ага, тоже есть такая. А позвольте-ка, драгоценные иностранцы, а как же вы в Космопорт-то попали? Лезет он в базу имперского МВД и обнаруживает, что за последние десять лет ни через один пункт паспортного контроля Космопорта вы не проходили. И пребывание ваше в Космопорте, каковое по закону вы в трехдневный срок по прибытии должны зарегистрировать в полиции, в полиции не зарегистрировано. А это значит что? Это значит — нелегальное проникновение в Космопорт, особую зону имперской метрополии со специальным режимом въезда, и умышленное уклонение от официальной регистрации. Статьи… э-э… сто пятая и, кажется, сто одиннадцатая, да, сто одиннадцатая Особой части уголовного уложения Империи Галактика. Да плюс еще пара статей Столичных Правил имперской митрополии. Ну, там срока маленькие, закон у нас в Империи гуманный, меньшие срока поглощаются большими, если таковые меньшие в совокупности не превышают двух лет лишения свободы. Итого три года каторжных работ вне Космопорта, то есть на каком-нибудь уютном руднике на какой-нибудь пусть не очень отдаленной, но безжизненной имперской сырьевой планете. Причем, учтите, три года — это вовсе не маленький срок. Это как раз такой срок, чтобы осужденный умер не на самой каторге, а уже после освобождения.

— Что ты нас запугиваешь? — возмутилась Клю.

— А я не запугиваю. Я как раз всерьез. Больше того, я как раз не все самое интересное рассказал. Самое интересное начинается, когда принимаются устанавливать личность третьего лица. Меня то есть. Довольно быстро выясняется, что это не кто иной, как известный журналист Йонас Лорд.

— Как выясняется, если ты не колешься? — спросил Реми, щегольнув вычитанным в какой-то книжке словечком.

— Как-как… Берут анализ крови, суют в ген-тестер, получают ген-код, такую строчку из ста сорока двух цифр…

— Спасибо, мы знаем, что такое ген-код, — фыркнула Клю.

— Извини, я не учел. Так вот, получают ген-код, открывают соответствующую базу данных — и опа! Йонас Лорд. Я ведь подданный Империи и в базе данных МВД мой ген-код есть. Простите, говорят мне, мистер Лорд. У вас вот тут есть отметка о регистрации вашего вылета на переселение. Планета Акаи, система Пеллинор. Но, простите, где же отметка о вашем обратном въезде в Космопорт? Нету у нас такой отметки. Хорошо, вы постоянный житель Космопорта и подданный Империи, уголовного наказания за незаконный въезд вам не положено, обойдемся штрафом. Спишем с вашего счета. Идите, господин хороший, и больше не нарушайте. И вот выхожу я на все четыре стороны, а кое-кто тем временем сканирует базу данных МВД и с радостью узнает, что Йонас Лорд опять в Космопорте. А узнав, этот кое-кто заряжает большой черный пистолет и идет нафиг меня убивать, потому что таковое распоряжение никто не отменял.

— И что же делать? — упавшим голосом спросила Клю.

Йон помолчал.

— Скверно, что мы не знаем, где Легин и Ёсио. Но я считаю, что искать их сейчас бессмысленно, — сказал он и напрягся, ожидая яростного отпора правдолюбца Реми, но тот спросил только:

— Почему же?

— Потому, что я не знаю, где именно их искать. Я не знаю, в Космопорте ли они вообще. Даже если они здесь, в этом секторе, их можно проискать год — и не найти. Здесь же тысячи помещений. Сколько, вы говорите, было блоков-эмбрионов там, где вы проснулись?

— Восемнадцать.

— А сколько ярусов вы прошли, пока спускались сюда?

— Семнадцать.

— Теперь посмотри на ту лестницу, по которой вы спускались.

Реми лесным острым взглядом впился в величественную стену слева. После некоторой паузы он сказал: