«Убогий», заложив руки за спину, понуро двинулся вперед, точно шел на расстрел.

– К Домбровскому? – спросил Юрий.

Викентий кивнул и проговорил в спину пугалу голосом, не обещавшим ничего хорошего:

– Сейчас все выложишь, убогонький.

Тот обернулся, сказал неожиданно весело:

– А вот это дудки, дяденьки. Ыш абарак бузык!.. – и в следующее мгновение внезапно исчез, как сквозь землю провалился.

Впрочем, он действительно провалился под землю. Там, как оказалось, был открытый канализационный люк, в него-то убогий и соскользнул.

Васильцев машинально едва не нырнул туда вслед за ним, но Викентий его придержал:

– Стой! – и сокрушенно добавил: – Бесполезно. Это все равно что крысу впотьмах ловить. Ушел. Ловкий, гад…

– А что он такое сказал? – спросил Юрий. – На каком языке? – Но в этот момент сзади донеслась запоздалая трель милицейского свистка.

Викентий скомандовал:

– Уходим! – и они скользнули в ближайшую подворотню.

Когда пришли к Домбровскому, в просторной гостиной, кроме хозяина, находился еще и Борщов, зачем-то сюда явившийся прежде них. Выражение лиц у обоих было напряженное – похоже, Васильцев и Викентий своим визитом прервали какой-то происходивший между ними очень серьезный разговор.

После того, как Юрий поведал о недавнем происшествии, лицо верховного судьи еще более помрачнело.

– Вот, стало быть, как оно все оборачивается… – проговорил он. – Повторите-ка еще раз те слова, что произнес этот ваш убогий.

Васильцев постарался воспроизвести как можно точнее:

– Ыш абарак бузык.

– Вы уверены?

– Совершенно. Вам это о чем-нибудь говорит?

– Не знаю, не знаю… – задумчиво отозвался Домбровский. – Может быть… Впрочем, я должен посмотреть… Простите, я должен оставить вас ненадолго… – С этими словами он направился к лестнице и поднялся на второй этаж, где был расположен его кабинет.