Бурцев нахмурился. Не хватало ему новых проблем.

— Ты, конечно, воевода наш, — забормотал Дмитрий, — но…

— Да говори же, не тяни.

— Загостились мы на чужбине, Василь, — выпалил десятник. — Пора бы и честь знать. Спаси Бог пана Освальда за приют, но делать нам тут боле нечего. Тевтонским псам бока намяли, магистра ихнего живота лишили. Сами отдохнули, раны залечили. Тебя вот даже поженили. А нынче новгородцы домой хотят — на Русь, пока распутица не началась. Завтра уходить собрались. С тобой али без тебя. Коли идешь — рады будем. И в Новгороде для такого славного витязя дело всегда найдется. Коли желаешь остаться в замке с молодой женой — воля твоя. Никто попрекнуть не посмеет. Меня тогда други просят воеводство над ними принять. Ты уж прости, Василь, но я тоже идти надумал. В гостях оно хорошо, а дома завсегда лучше.

Бурцев задумался. Раньше-то все больше степняки по дому скучали. Песни свои тоскливые тянули, поглядывали печально в сторону солнечного восхода. Но эти без приказа никуда не уйдут, своевольничать не привыкли. Новгородцы же люди вольные: как накипело — собрали круг да шлют к атаману-воеводе посланца: не держи зла, батька, но пора в путь.

Кручинился, впрочем, Бурцев недолго. Поначалу — да, расстроился, огорчился — жуть. А потом просветлел. Напугал даже Дмитрия широкой — до ушей — улыбкой. А отчего не улыбаться? Все ведь разрешалось само собой! И выходило все как нельзя лучше. Аделаиду в охапку — и айда из замка вместе с новгородцами на Русь. И ностальгирующих степняков с собой прихватить можно. Новгородцы — те сразу дома окажутся, а кочевникам потом до родных степей через союзные русские княжества добираться сподручнее будет. Да и вместе идти по здешним краям — куда как безопасней.

На том и порешили. Новгородские дружинники радовались, словно дети, узнав, что полюбившийся воевода идет с ними. Бурангуловы стрелки и приданные к татарской сотне нукеры Кхайду-хана тоже выглядели довольными. Да и Аделаида не возражала. Полячку сейчас устроила бы любая смена обстановки. Легкомысленный флирт с Освальдом и кокетство с его вояками забылись в два счета.

Ни предателем, ни дезертиром Бурцев себя не чувствовал. О чем речь! Пять десятков Освальдовых воинов — вполне достаточно для обороны этой небольшой крепостцы. Да еще столько же приблудного народа. К «Башне-на-Холме» с тевтонских земель сбежалось за эти месяцы немало сорвиголов — отчаянных, лихих и непримиримых к немцам. Добжиньский рыцарь с удовольствием принимал таких в свою ватагу. А русско-татарское войско только даром занимало место и объедало гостеприимного хозяина. В общем, пусть пан Освальд спасибо скажет за то, что уйдут из Взгужевежи лишние рты.

Пан Освальд, выслушав Бурцева, невесело усмехнулся. Истинную причину отъезда добжинец раскусил сразу. Тряхнул длинными усами:

— Правильно надумал, Вацлав. Увози жену поскорее — не искушай ни меня, ни хлопцев моих. А то не ровен час… Не хотелось бы мне скрестить с тобой меч из-за Агделайды. Езжайте с Богом, да не держите зла, коли что не так. Может, еще и свидимся. И мой тебе совет — не показывай впредь никому свою супружницу без надобности. Попомни мои слова, такая красота до беды довести может.

Бурцев промолчал. Может, чего уж там… На то она и красота.

— Как на Русь пойдете? — деловито сменил тему разговора Освальд.

Бурцев пожал плечами:

— Напрямую, на восток — чтоб быстрее.

Освальд качнул головой:

— Напрямую нельзя. Самый ближний путь к русским княжествам лежит через Мазовию. Только опасен он слишком. В землях Конрада Мазовецкого тевтонов много, и чувствуют они себя там как дома. А панов мазовецких — и вовсе видимо-невидимо. Мало ведь кто из рыцарей Мазовии сражался в Легницкой битве и полег в сече. Для вас же они сейчас даже похуже немцев будут. Особенно для тебя и Агделайды. Коли схватят — беда. Убийство отпрыска своего — куявского князя Казимира старик Конрад Мазовецкий не простит. Не дойти вам до Руси через его земли — перебьют всех. А не перебьют — так в лесах и болотах сгинете без толкового проводника. Ни мне ведь, ни людям моим тайные пути через Мазовию к русским границам не ведомы.

— Что посоветуешь, пан Освальд?

— В обход вам идти надо — через Пруссию и Литву. Выйдете так хоть к Полоцкому, хоть к Владимиро-Волынскому княжеству, а хоть бы и к Новгородским землям. Пруссы и литвины с крестоносцами не первый год воюют и ненавидят их лютой ненавистью, так что вас обижать не станут.

— А дорогу кто нам там укажет?

— Дядька Адам со своими ребятами и Збыслав. Много они в тех краях путей исходили, много тропинок знают — и тайных, и явных.