— Я не полковник Исаев, — повторил он. — Я не разведчик. Я не диверсант, Фридрих!

— Еще менее убедительно. Что же вы тогда делаете в прошлом, полковник? Почему вставляете палки в колеса цайткоманде? По вашей милости мы, между прочим, потеряли на Кульмском ристалище четырех человек. У нашего падре прострелено плечо и раздроблена кость предплечья. Вы хороший стрелок, а у нас здесь не так много людей, чтобы ими разбрасываться.

— Ну, конечно, — не удержался от ехидного замечания Бурцев. — Пока командир в епископской мантии выведен из строя, вашей зондеркоманде придется тяжко.

— Цайткоманде, — поправил фон Берберг. — И не тешьте себя напрасными надеждами, полковник. Сутану его преосвященства Вильгельма Моденского носил всего лишь бывший хеереспфаррер — военный священник, разочаровавшийся в христианских бреднях и приданный цайткоманде для тактического руководства небольшим кульмским подразделением и консультаций по вопросам веры. В таких консультациях мы остро нуждались на начальном этапе сотрудничества с ливонскими крестоносцами. К тому же бедняга идеально подходил на роль папского легата.

Впрочем, со своим главным заданием святой отец уже справился — от имени Святого Рима он успел публично благословить власть фон Грюнингена и оружие Третьего рейха. Ударная группа цайткоманды во всеуслышание объявлена небесным воинством. Недовольные таким исходом мертвы, а те, кто остался в живых, помалкивают в тряпочку. Так что гроссмейстерство Дитриха — дело решенное. Никто отныне не осмелится помешать фон Грюнингену руководить делами ордена. А нам — руководить фон Грюнингеном.

— Думаете, он позволит это?

— У него нет выбора. Этот ливонец слишком многим нам обязан. Он хорошо осведомлен о наших возможностях и не захочет лишиться поддержки столь могущественных союзников. А союзники ему ох как нужны, ведь фон Грюнингену грозит костер.

— Так он все-таки продал душу дьяволу? — ощерился Бурцев. — В этом его, кажется, обвиняли сегодня на ристалище?

— Нет. Дьяволу — нет. Но с нами в сговор вступил. А это для ландмейстера братства Святой Марии гораздо опаснее. Именно Дитрих рассказал нам о приезде папского посланца. Именно он сообщил маршрут передвижения Вильгельма Моденского. Именно его проводники завели обоз епископа в нужное место. Именно с его ведома была устроена засада на болотах и убит настоящий папский легат. И конечно же, фон Грюнинген был в курсе насчет подмены его преосвященства на нашего человека. Если вся эта грязная история когда-нибудь всплывет, беднягу постигнет печальная участь. Отныне дружеские отношения с нами — гарантия его личной безопасности. Кроме того, мы помогаем осуществить заветную мечту самого Дитриха и всего братства Ливонского дома — победоносный крестовый поход.

— На Русь?

Фон Берберг кивнул:

— На Русь. И за ее пределы. Задача цайткоманды — помочь фон Грюнингену стереть с лица земли ваши княжества. Сначала ваши, а потом и все остальные княжества, королевства, ханства, империи. Великая Германия станет править миром задолго до появления на свет нашего фюрера и вашего отца народов. Ваши соотечественники, полковник, родятся и умрут под немецкой пятой, не подозревая, что может быть иначе, не помышляя о войне… У вас нет шансов. И считайте, что будущего — того будущего, которое вы знаете… знали, точнее, — тоже уже нет. Поэтому разумнее начать сотрудничать с нами прямо сейчас. Видите, я открываю перед вами все карты, полковник. И того же жду от вас.