— А, простите, это кто же у вас так отличился на телеграфе, — спросил я. — Случайно не Трангсведен?

— Да Господь с вами, мистер О"Хара, — замахал руками начальник станции. — Йозеф – мой лучший сотрудник и такого никогда бы не допустил. Он же немец, у него орднунг! Нет-нет, что вы – это молодой шалопай Бакли. Всего месяц как закончил курсы телеграфистов, мнит же себя уже неизвестно кем. А Трангсведена тогда и вовсе на телеграфе не было. У него аккурат на то число пришелся выходной.

— И он тем днем на службу даже не заглядывал, — уточнил я.

— Да он что же, сумасшедший, по выходным туда шастать? — О"Лири даже рассмеялся. — Нет, разумеется его не было.

Мы переглянулись с инспектором. Что же, вот и развалилась очередная версия.

— Ну, спасибо вам, мистер О"Лири, — искренне поблагодарил его Вильк. — Это, строго говоря, все что нам надо было узнать. Так вы выпьете чаю?

— Ох, нет, благодарю, — отрицательно покачал головой станционный начальник. — Забот полон рот. Я только засвидетельствую свое почтение сэру Филтиарну и вернусь в город. Да и в обед на смену Бакли заступает…

Последние слова он практически промурлыкал.

— Ну вот мы и остались с одной-единственной версией, — вздохнул инспектор.

— Берем Мармадьюка, шкипер? — азартно спросил констебль.

— Если мы арестуем дворецкого до завтрака, мистер О"Раа нам этого в жизни не простит, — флегматично отозвался Айвен Вильк. — Кто же будет за столом прислуживать? Не торопитесь, Саймус.

Он поднялся, и задумчиво поглядел на том Овидия, лежащий на столе.

— Пойдемте, не стоит заставлять общество ждать нас.

Сэру Ивару в этот день занедужилось еще больше, и к завтраку он не спустился. Его отец выглядел подавленным болезнью сына, но пытался быть радушным хозяином и поддерживать беседу.

Этим утром разговоры шли о памяти и ее причудах. Присутствующие вспоминали странные и забавные шутки, которые проделывала с ними Мнемозина.[35] Я не особо вслушивался в эти беседы, прогоняя в голове все имевшиеся у нас версии, отпавшие за время расследования, и потому едва не пропустил мимо ушей слова мистера О"Раа:

— Действительно, — сказал сэр Филтиарн, — странная это штука, память. Удаленные по времени события помнишь отчетливо, словно только что их переживал, а бывает минует минута-другая, и что делал, что видел, вспомнить не можешь. Взять вот хоть недавний случай со мной – выхожу из кабинета, гляжу – Мармадьюк лампы в коридоре зажигает. А когда он потом сказал, что этим делом в именно это время занимался, я и припомнить не смог, что его видел. Потом уже, когда задумался над этакой несуразностью, вспомнил, да и то – смутно.

— А когда с вами такое приключилось? — спросил я, напрягшись.

— На днях, мистер О"Хара. Вот как раз перед тем, как погибла Дарла Макмилан, — флегматично ответил граф.

Я замер как громом пораженный. К счастью, леди Элизабет тоже решила высказаться, и внимание всего общества оказалось приковано к ней – никто не обратил внимания на мое поведение.

В голове же у меня набатом билась лишь одна мысль: «У нас больше нет подозреваемых!»