Девушка отключилась, но я слышал ее тяжелое, медленное дыхание. Она жива. Это было главным.

Я приземлился на колени рядом с ней.

Около ее недвижимой руки валялся окровавленный кусок зеркала. А вторая рука крепко прикрывала рану, из которой не останавливалась течь красная смесь. Он зацепил внутренние органы.

Я легко отодвинул ее ладонь, и накрыл раненое место своей.

Последние потоки моей горячей энергии пронеслись по венам, и теплым воздухом проникли в тело Александры. Рана стала затягиваться. А через несколько минут и вовсе зажила.

Перенеся ее на кровать, и укрыв пуховым одеялом, я ждал. Ждал пока она придет в себя. Пока ее ссадины исчезнут.

– Сатана… – прохрипел голос девушки.

– Что? Что ты сказала?

– Он не отпустит нас…

Я вскочил с кровати, но остановил себя до того, как вылетел в коридор. Нужно умерить пыл. Нужно дождаться, чтоб Алекс восстановилась.

Но в ночи она не проснулась. И к утру тоже. Время встречи с ребятами подходило, и они вот-вот должны были появиться тут.

Я сидел на стуле, ожидая, чтоб кто-нибудь вошел через эту дверь и присмотрел за ней.

За пять минут до оговариваемого часа послышался стук снаружи, и вошла Мэнди.

– Что происходит? – она застопорилась у входа, оглядывая спящую Александру и меня.

– На нее напали.

– Кто? – Адам прошел внутрь.

А за ним и остальные.

– Подозреваю, что мой отец, – холодно ответил я.

– Собственноручно? – удивилась Агата, присаживаясь на стул и закидывая ногу на ногу.

– Нет, конечно! – я заводился от тупых вопросов, как спичка вспыхивает от одного касания. – Ночью тут был аббадон, – я махнул головой в сторону ванной, где и произошел весь прецедент.