Глава 5. Розовое

Спустя почти месяц бесплотных поисков и отчаянных попыток выяснить судьбу друзей мне наконец-то повезло. Брат Клавдии – Захар, служил комендантом Благого Дома, где содержали деструктов. Здание находилось на окраине города, подальше от дворцов и садов, и конечно, прекрасно охранялось.

Но Клавдия пообещала узнать у брата о тех людях, которых я ищу.

До вечера я не находил себе места, не зная, правильно ли сделал, доверившись хозяйке отеля. Конечно, я ни сказал ей ни слова правды, лишь уверил, что ищу пропавших родственников.

Возможно, и Зою, и Ирму уже отправили в Пески.

Возможно, уже сегодня инквизиторы придут в этот дом, чтобы надеть на мои руки железные браслеты.

Я содрогнулся, вспоминая ощущение стылой тяжести на своих запястьях. Вспоминая цепь, что тянулась от лодыжки к кольцу в стене. После Нью-Касла я был прикован почти год, и звон металлических звеньев до сих пор звучит в ушах, вызывая судорогу и лишая дыхания. Ощущать себя зверем на цепи – ужасное чувство.

Что если Клавдия обманет и сдаст инквизиторам постояльца, который задает пугающие вопросы?

Но ответа не было и оставалось лишь ждать. Я хотел молиться, но слова, привычные с детства, больше не утешали меня. Напротив. Казалось кощунством произносить их. Не после всей моей лжи. Не после всего, что случилось. Не в чужой одежде и с чужим лицом.

Я единственный наследник не только своей родной семьи, но и наставника, ставшего приемным отцом, но мои счета остались в банках, а попытка воспользоваться деньгами приведет ко мне инквизиторов. Чтобы выжить и спасти друзей, мне пришлось научиться не только врать, но и воровать.

«Человека, покусившегося на чужое добро, ждет демон со звериным оскалом и огненными плетьми, отсекающими руки… Каждое утро в жестоких муках они отрастают снова, и каждый закат демон отрубает их вору…»

Я помню, как украл впервые. Перед тем, как решиться, я голодал несколько дней. Но разве это может служить оправданием?

Тот городок был совсем маленький: несколько улиц, центральная площадь со статуей святого покровителя, за ней – рынок, где продавали овощи, молоко, яйца и рыбу из местной реки. За рынком в тени вечнозелёных кустарников – живописная улочка и таверна «Сытый путник». Из приоткрытой двери одуряюще пало свежеиспеченным хлебом и картофельным супом.

Некоторое время я стоял на пороге, споря с собственной совестью. На деревянных перилах таверны белело птичье перо, и я поднял его, повертел в пальцах, не в силах сделать шаг в манящее тепло харчевни. Потом решил, что скажу правду – о том, что у меня нет денег. Попрошу обед в долг или за какую-нибудь работу…

Каково же было мое удивление, когда хозяин таверны не только накормил меня сытным обедом, но еще и вручил мятые купюры, умоляя их взять…

Из «Сытого путника» я уходил с полным желудком и набитыми карманами. И с гудящей головой. Я не обманывался насчёт доброты трактирщика… Я знал ей цену.

Отбросив воспоминания, я решил прогуляться.

В северной столице империи было гораздо теплее, чем в горах или на окраинах. По улицам и проспектам гуляли улыбающиеся, красиво одетые люди. Девушки и даже некоторые мужчины принарядились в яркие пальто – бордовые, темно-синие, желтые… От цветных тканей, неоновой иллюминации и светящихся окон город казался праздничным. Чем ближе к центру – тем больше ярких витрин и вывесок, больше фонарей-цветов и роскошных «ferrum mostro» на брусчатке.