— Слушай, — заговорила Сара, — сейчас всего шесть. Чайник мне греть только через полчаса. Пошли вниз, я покажу тебе дом, пока миссис Уэйтс не встанет. По утрам она, знаешь ли, сущая мегера и встает обычно не раньше восьми.

Девушки молча прошли коридорами в верхнюю часть дома, где вилась запасная лестница. Все здесь было тихо. По верхней ступеньке пробежала и скрылась в стенной панели мышь. Откуда-то снизу, из холла донесся звук захлопнувшейся двери.

— Это, наверное, мистер Рэнделл. Говорят, иногда он вообще не ложится.

— А почему? — удивилась Эстер.

— Ну, человек он хитрый, всегда заглядывает в каждый угол и появляется, когда его меньше всего ждешь. У вас в семье сколько человек?

— Мать, я и еще четверо братьев и сестер. Отец умер.

— Ну вот, это еще одна причина, почему тебе не надо ссориться с миссис Уэйтс. Пусть даже у нее есть усы и она пьет джин из чашки.

Вскоре, негромко переговариваясь, девушки дошли до той части дома, где располагались служебные помещения. На кухне никого не было. В печке тлели угли, и Сара принялась ворошить золу. Действовала она быстро и умело, но на ногах держалась как-то не вполне уверенно — один раз споткнулась и чуть прямо в печку не упала.

— Ну да, — перехватив ее взгляд, сказала Сара, — у меня сухожилия порваны. На прежнем месте работы лакеи меня «деревянной ногой» дразнили.

— Как жестоко с их стороны! — негодующе воскликнула Эстер.

— Жестоко? Мне и не с таким приходилось сталкиваться. Ну ладно, осваивайся. Вот ящики с ножами и посуда для овощей. Мясо хранится в том буфете у стены. Если хочешь наладить отношения с миссис Уэйтс, отдай ей свое пиво. Нам полагается по пинте на обед и на ужин. Если ей вздумается послать тебя в сад за яблоками, скажи, что это слишком далеко, и она отправит мальчишку. А тебя зауважает.

— Спасибо большое, ты очень добра ко мне, — поблагодарила ее Эстер.

— Не за что. Такие вещи ты должна знать, но есть и еще кое-что, о чем и говорить не хочется.

Так девушки быстро сделались добрыми подругами, и к тому времени, когда завтрак для слуг был накрыт и Эстер, следуя указаниям Сары, поставила на плиту кастрюлю с кашей, она успела узнать немало из того, что касалось ее нового положения. Например: миссис Уэйтс, кухарка, пьет. Миссис Финни, домоправительница, — мегера. Это она нашла Саре ее нынешнее место, но скорее всего Сара предпочла бы другое. Миссис Рэнделл, дворецкий, — богобоязненный человек, староста местной диссидентской церкви. («Не поверишь, но проповеди нам читают утром, днем и вечером. А ко всем нам, девушкам, он с таким подозрением относится».) На молодого человека не посмотришь, чтобы это ускользнуло от внимания мистера Рэнделла и он не высказал своего крайнего неудовольствия.

Маргарет Лейн, уборщица, — просто дурочка. («Знаю, нехорошо так говорить, но это чистая правда. Представляешь себе, не далее как на прошлой неделе Джем Рэйкс — это егерь мистера Дикси — зашел к нам попить чаю и, просто чтобы подразнить ее, сказал, будто недавно застрелил серафима, пролетавшего через Истон-Вуд. И она поверила».[12])

Что касается Уильяма, то, по словам Сары, «это славный малый, но чистый вертопрах. Прошлой зимой мы целых три месяца встречались и вроде уж в церковь собрались, да только ничего из этого не вышло».

От мыслей об Уильяме — интересно, чем он занят нынче утром? — Эстер оторвала миссис Уэйтс, спустившаяся к завтраку в плохом настроении. Увидев, как девушка помешивает кашу, она сразу же пожелала узнать, правильно ли она сварена. Убедив ее, что все в порядке, Эстер собралась было приняться за мытье посуды (а это, как ей дали понять, ее прямая обязанность), и чистку овощей к обеду, но миссис Уэйтс окликнула ее:

— Слушай, Эстер, надеюсь, тебе по-настоящему совестно за свое вчерашнее поведение?

Эстер очень хотелось сказать этой бабе, что ей совсем не стыдно, но она сдержалась.

— Да, мэм, очень.