– Ничего. Просто другую версию считают более вероятной.

Значит, подозрения с меня не сняли, а помощи просят.

– Почему не я?

– Когда вы подали жалобу судебным дознавателям на научную оппозицию, вас подробно опросили. Вы были под наблюдением и в разработке. Кстати, тех, кто бросался обвинениями, сняли с должностей.

Мне бы оскорбиться, но… Внутри плескалась только злость и ненависть на тех, кто убил моего опекуна. Больше ничего. Зато много становилось понятным. Вот почему они так дотошно меня допрашивали.

– Тогда присутствовал менталист, и он рекомендовал вам посещать специалиста, у вас глубокая личная травма, связанная с разрывом привязанностей.

Хотят наблюдать за мной и контролировать действия через менталиста. Против ли я этого?

– Хорошо. Кого порекомендуете? – иронично посмотрела на герцога, давая понять, что прекрасно поняла его манипуляции.

– Рад, что вы согласны. Рекомендации направлю письмом.

– Я могу помочь чем-то еще?

– Рассказать то, как реагировали на ваши визиты люди из списка.

– А, это?

– Да. Этур написал его с определенной целью. Это его подозреваемые, которые так же являются хорошими знакомыми. Попытка убийства была построена так, что исполнители получили информацию о Коре, которую знали не все. Ваш опекун предполагал, что вы выполните его просьбу и придете ко мне.

Прикрыв глаза, я чувствовала себя мухой, болтающейся в паутине. Эти тихушники использовали меня. Им без разницы на мои чувства, главное – достичь цели. А может, ну это все?

Встав, я прямо посмотрела на герцога.

– Дона Роуп? – вскинул он брови.

– Вы и Этур стоите друг друга. Два интригана. Прекрасно, что вы все так спланировали и рассчитали, но не плохо бы и думать о людях. Хотите посадить меня в тюрьму? Сажайте. Но учувствовать в этом я не стану.

И, развернувшись, направилась прочь из кабинета, не реагируя на то, что герцог меня окликнул. С трудом удалось сдержать слезы. Этур говорил, что я самый близкий ему человек, но об опасности промолчал. Как же так?

Прошествовав быстрым шагом по коридору, я, не обращая внимания ни на дворецкого, ни на трех мужчин, разговаривающих в гостиной, молча взяла свои вещи и, даже не надев, шагнула в темноту. Карета меня ждала. Как же я была рада, что не отпустила ее, как чувствовала.

Когда мы тронулись, я пыталась глубоко дышать, чтобы сдержать эмоции. Наследница Этура Кора не может позволить себе такую роскошь, как слезы. Если вы думаете, что вам многое недоступно, знайте, все познается в сравнении.