Заговор Поля Дюкса был связан множеством нитей с главным центром внутренней контрреволюции, известным под названием Национальный центр, ставившим своей задачей оказание помощи белогвардейским армиям Юденича, Деникина и Колчака путем организации военных мятежей и заговоров против Советской власти.

Несмотря на все ухищрения Дюкса и его шайки, заговор английской разведки и Национального центра был раскрыт органами ВЧК. Были произведены обыски в буржуазных кварталах города, а также в иностранных миссиях и консульствах. Для этого привлекались десятки тысяч петроградских рабочих. Во время обысков обнаружено около 7 тысяч винтовок, до полутораста тысяч патронов, револьверы, пулеметы и т, п. В одном из посольств нашли даже артиллерийское орудие. Много сомнительных лиц было задержано, значительно усилена охрана прифронтовой полосы от шпионов и диверсантов.

Благодаря принятым мерам был захвачен ряд агентов. Так, летом 1919 года на фронте под Лугой при попытке перебежать к неприятелю был убит некий Никитенко. У убитого в мундштуке папиросы нашли записку на имя командира одного из корпусов армии Юденича — генерала Родзянко. В записке говорилось: «…при вступлении в Петроградскую губернию вверенных вам войск могут выйти ошибки, и тогда пострадают лица, секретно оказывающие нам весьма большую пользу. Во избежание подобных ошибок… предлагаем следующее: кто в какой-либо форме или фразе скажет слова: „во что бы то ни стало“ и слово „вик“ и в то же время дотронется правой рукой до правого уха, тот будет известен нам».

В ходе следствия удалось установить, что Никитенко являлся членом антисоветского Национального центра.

Вскоре после этого на финской границе, в районе Белоострова, были задержаны два шпиона, у которых обнаружили письма, подписанные тем же паролем «вик». След привел к инженеру Штейнингеру, видному кадету и крупному капиталисту, являвшемуся руководителем петроградского филиала Национального центра. Произведенный у него обыск дал в руки следствия ряд неопровержимых доказательств о преступной деятельности Штейнингера.

Так была раскрыта и ликвидирована подпольная организация Национального центра в Петрограде и нащупаны нити, ведущие к подобным же центрам в Москве. Был разоблачен и арестован ряд участников шпионской организации Дюкса, но сам он и некоторые из его подручных еще не были обнаружены советской контрразведкой и продолжали гнусное дело.

Дюкс создал новую контрреволюционную организацию, и масштабы его шпионско-диверсионной работы даже расширились. Дюкс объединил вокруг себя еще не разоблаченных и притаившихся в Петрограде участников контрреволюционных шаек и шпионские группы других иностранных разведок. Для Дюкса это не представило особых затруднений, поскольку некоторые из руководителей этих групп одновременно состояли на службе в английской разведке. Активнейшими помощниками Дюкса становятся матерые шпионы: эсерка, врач по профессии, Петровская, пробравшаяся в ряды РКП (б), старый английский шпион некий Гибсон, бывший полковник царского генерального штаба Люндеквист, пробравшийся на пост начальника штаба VII армии, и резиденты: французской разведки — Бажо, немецкой — Берг.

Каждый из помощников Дюкса отвечал за определенный участок деятельности. Петровская, которой помогал опытный шпион-профессионал Кюрц, ведала организационной стороной: связью, явками и прочими вопросами конспиративной техники, а также получением и обработкой информации. Финансированием шпионской организации руководил Гибсон, военными вопросами — Люндеквист. Общее руководство деятельностью организации было возложено Дюксом на подпольный так называемый «Английский комитет», во главе которого стоял упомянутый Гибсон.

Связь со своей многочисленной агентурой в Петрограде руководители заговора поддерживали при помощи ряда конспиративных квартир, одну из которых, на углу Бассейной и Надеждинской улиц, содержала жена Люндеквиста, торговавшая сахарином под вывеской лавочки «Люнар». Явочным пунктом для заговорщиков была также лечебница, где в качестве врача работала Петровская. Шпионы приходили к ней под видом больных, а к жене Люндеквиста — в качестве покупателей.

Для пересылки шпионской информации адмиралу Коуэну, командующему английской эскадрой, стоявшей в Финском заливе, была организована специальная секретная курьерская почта. С этой целью быстроходный английский катер летом 1919 года систематически совершал рейсы между Петроградом и Териоками.

Всего было проделано 13 поездок. «Этим путем, — писал агент английской разведки Эгар, — мы смогли снабжать адмирала правильной и надежной информацией о внутреннем положении Петрограда».

В тесном взаимодействии с Дюксом в Петрограде действовал ряд других шпионских групп и шпионов-одиночек. Среди них особо следует остановиться на шпионско-диверсионной группе, возглавлявшейся Дорианом Блером.

На шпионском поприще в России Блер также не был новичком. Он приехал в Россию еще до войны и с 1915 года вел активную работу как агент английской разведки. При Временном правительстве Блер, с согласия своих хозяев, работал по заданиям Керенского, подготавливая покушение на В. И. Ленина.

Летом 1919 года Блер пробрался на работу в автомобильное управление VII армии. Обладая тонким нюхом профессионального шпиона, он быстро нашел дорогу к людям, которые могли стать его пособниками.

Работая в комиссии по реквизиции и восстановлению автотранспорта, Блер завербовал нескольких предателей и при их помощи разработал коварный план разрушения всего автохозяйства VII армии и Петрограда. Этот подлейший замысел Блер осуществил при участии бывшего помощника присяжного поверенного Лихтермана, ставшего уполномоченным Реввоенсовета Республики по автотранспорту.

Деятельность разведчиков и применявшиеся ими методы столь исчерпывающе описаны самим Блером в опубликованных им мемуарах, что мы и предоставляем ему слово.

«Нам нужна была такая организация работы, — пишет Блер, — при которой мы оказались бы владельцами большинства автомашин и мотоциклов… И вот что мы предложили властям… Мы заявили, что… машин, находящихся в исправном состоянии, у нас нет. Значительное количество наличного парка ремонту не поддается и непригодно для употребления. Если мы эти машины передадим Красной Армии в том состоянии, в каком они находятся, совершенно ясно, что огромное количество их вскоре будет сломано, причем пользование ими угрожает жизни красноармейцев, а возможно, и приведет к тому, что облегчит захват красноармейцев в плен… В таком положении будет надежнее, если Красной Армии эти машины вообще не будут переданы… Я предложил разобрать на части все находящиеся на складах и предназначенные для ремонта машины с тем, чтобы из годных частей в дальнейшем собрать новые автомобили, мотоциклы и велосипеды. От снабжения же Красной Армии до тех пор, пока машины не будут приведены в должное состояние, я просил освободить комиссию.

Получив согласие, мы с Ланге (подручный Блера. — В. М.) начали работу. В течение недели мы пустили на полный ход ремонтную мастерскую, а еще через неделю не было ни одной машины, которая не оказалась бы разобранной на детали… Я полагаю, что это был самый крупный акт саботажа, проведенный одним человеком и направленный против большевиков в тылу гражданской войны…

В течение 8 или 9 недель разрушительная работа была закончена, и к концу этого срока не оставалось ни одной исправной машины, ни одного исправного мотоцикла. Все было обращено в горы частей, и никто не был способен вновь собрать разрушенные машины».

Подлый диверсионный акт был осуществлен английской разведкой в наиболее тяжелый для Советской республики момент — время, когда полчища Деникина рвались на Москву и Юденич осуществлял свой поход на Петроград. Но этим чудовищным преступлением не исчерпывается диверсионная деятельность Блера.