– Ты можешь дать мне такую… пилюлю, какую дал рабыне? – Лекарь смотрел как-то испытующе.
– Конечно, вот, – не раздумывая, протянул Костик ало-белую витаминку. – Но у меня их мало… что будем делать, когда закончатся?
– А зачем нам с тобой нужно, чтоб они закончились? – ещё ворчливо поинтересовался Авронос, рассматривая продолговатую пилюлю через увеличительное стекло. – Ты, конечно, не знаешь, из чего оно сделано?
– Примерно знаю, у меня мама – медик, – признался Костик.
– Кто такой медик?
– Ну, лекарь. Целитель.
– Женщина – лекарь?!
– И очень неплохой, – вмиг обозлился за мать пришелец. – Её каждый сезон в санаторий приглашают! И в поликлинике к ней всегда очередь!
– Странный мир… – примирительно вздохнул Авронос. – У нас женщины могут быть лишь травницами и повитухами. Ни один мужчина не доверит женщине вырезать наконечник стрелы или зашить рану. Но давай ближе к делу, итак, из чего состоит эта пилюля?
В конце концов, одной витаминкой решили пожертвовать. Не очень понятными оказались для Авроноса такие слова, как консерванты и аскорбиновая кислота.
А потом наступил момент творчества. Сначала лекарь засыпал в мельничку разнообразные травы, а делом Костика было крутить ручку и нюхать полученный порошок. Потом Авронос варил и мешал, цедил и сушил. Костик помогал беспрекословно: ему неожиданно понравился процесс изготовления пилюль. В конце концов получилась довольно плотная масса, приятного запаха и кислючая на вкус. После того как в неё намешали каких-то порошков, лекарь раскатал её стеклянной скалкой, порезал и положил первую полоску в прибор, отдалённо напоминающий мясорубку. Судя по многочисленным рычажкам и винтам по бокам довольно простого механизма, это устройство изобрёл любитель многоцелевых приспособлений.
Крутить главную ручку, как водится, доверили новоиспечённому лекарю, сам Авронос регулировал процесс с помощью разномастных рычагов. И добился, что в подставленную плоскую тарелку, присыпанную сахарной пудрой, начали падать округло-продолговатые пилюли, отдалённо похожие на витаминки. Их немедленно окунали в белую глазурь и раскладывали на просушку.
В следующие пару часов соавторы нового снадобья дружно портили полученные заготовки, пытаясь ровно выкрасить с одной стороны. Налив ярко окрашенную жидкую глазурь в низкий противень, осторожно макали в него пилюли. И каждый раз получали разный результат. То неровно, то мало, то много, то вниз натекло сосулькой, то остались следы от пинцета.
– Блин… – скептически рассматривая плоды своего труда, устало вздохнул Костик, когда за окном заиграли сполохи заката. – Знал бы, большую баночку в карман положил!
– Как ты говоришь? – Расслабленно откинувшийся на спинку стула, Авронос заинтересованно прищурился. – Баночку? Опиши мне её… впрочем, не нужно! У меня есть отличная вещица, и за эту идею я её тебе подарю. Идём!
Он ссыпал в мисочку готовые пилюли и ринулся вниз впереди Конса с таким энтузиазмом, словно не провозился в лаборатории несколько часов подряд.
Вещица и действительно оказалась отличной. Округлая шкатулочка из чёрного камня с редкими золотистыми прожилками, украшенная тончайшей резьбой и золотым замочком, словно была предназначена для хранения самых загадочных и могущественных предметов.
– Представь, ты достаёшь пилюли отсюда… – тщательно протирая шкатулку и ссыпая туда плоды их совместного производства, приговаривал Авронос. – У кого-нибудь зародятся сомнения, что они не драгоценные? У нас в таких шкатулках обычно хранят печати или яды. Ну а к ней – вот.
Покопавшись в шкафу, лекарь нашёл расшитый серебром кожаный кисет, подвешенный на цепочку, и подал Консу.
– Его нельзя срезать, в швы вплетена металлическая нить. Если в нём будет храниться твоя шкатулка, все сразу поймут: это – великая ценность.