В тот день дул сильный, нагоняющий тревогу ветер, плотные тучи тяжёлым одеялом повисли над водой, готовые вот-вот лечь на неё и раствориться в мутных глубинах. День был тёмным, как сумерки, лишь кружева морской пены светились на синем яркой белизной. Гордо выпятив парус, Великан быстро шёл по колышущимся волнам, налегали на вёсла гребцы. Внезапно Арэнк оставил рулевое весло и с загоревшимся в глазах огоньком приблизился к носу лодки. Соплеменники, кто был неподалёку, переглянулись и проследили за его взглядом. «Что это? Что там?» – зашептались неуверенно. Подошла и Аламеда, пристально всматриваясь в сизую даль, и вдруг тоже заметила нечто… нечто странное. Океан словно вздымался вдали, но это были не волны, а что-то… что-то сродни гладкой арке. Сердце Аламеды забилось в волнении. Неужели свершилось? Неужели Водные Врата всё же существуют?.. Арэнк бегом вернулся к рулевому веслу и стал поворачивать судно в направлении взволновавшего всех видения. Люди подбегали к борту, всматривались в горизонт, не смея вслух произнести так вожделенное всеми слово.
Они подплывали всё ближе, оживление росло на обветренных и уставших лицах. Опьянелые от счастья глаза Арэнка неотрывно смотрели в одну точку на воде, грудь пылко вздымалась, и Аламеде почудилось, что даже на расстоянии она слышит громкие удары его разгорячённого сердца. Сменились гребцы. Те, кто был на нижнем ярусе, тоже пришли посмотреть на приближающееся чудо. Очертания его становились чётче и чётче, и скоро все увидели, что над океаном возвышается прозрачная арка, уводящая вглубь такого же прозрачного коридора. Он был словно отлит из воды, но мерцал и переливался светящимися линиями. «Водные Врата? Водные Врата!» – сначала неуверенно, но потом всё громче и смелее восклицали люди.
– Мы нашли их! Водные Врата! – закричал Арэнк смеясь и обернулся к соплеменникам.
Его взбудораженный голос дрожал, глаза блестели. В порыве нахлынувшего счастья он обнял стоявшую рядом Муну. Вся светясь, она с восхищением смотрела то на него, то на зовущую арку. Сколько радости, сколько надежды выражали их лица. «Ты сделала правильный выбор, – сказала сама себе Аламеда. – Это их праздник, праздник жизни, тебе нет на нём места».
Подплывая, Великан сбавил ход. Вблизи Водные Врата были ещё прекраснее. Белые искры пробегали по куполу прозрачного коридора. Переливалась красками хмурого неба его гладкая поверхность. Перед тем, как заплыть под арку, Арэнк остановил судно, чтобы ещё раз насладиться видением того, к чему он так долго стремился. Он стоял на носу лодки, гордо взирая на свою мечту, на обещание, данное умирающему отцу. Вот они – Водные Врата, воплотившаяся в жизнь легенда. Соплеменники почтенно отступили назад, к корме – все, даже Муна, словно давая Арэнку возможность немного побыть наедине со своей победой, насладиться триумфом его непоколебимой веры. Её сила воодушевила остальных и заставила поверить тех, кто ещё сомневался. Аламеда видела, как волнение и счастье тронули лица людей. Все затихли. У кого-то по щекам текли слёзы. Кто-то просто зачарованно улыбался. Старый Яс, поддерживаемый Нитой, растроганно тряс головой. Лони и другие дети с открытым ртом смотрели на Водные Врата. Арэнк оживил для них казавшуюся несбыточной сказку. Он назвал этих людей своим народом, пообещал и привёл их к выходу из проклятого мира. И теперь десятки глаз взирали на него с благодарностью.
– Поплыли, – наконец Арэнк дал команду гребцам. Он так и стоял на носу Великана, держась за крылья дорея, чтобы первому войти в Водные Врата.
Сердце Аламеды вдруг наполнилось необъяснимой печалью. Она опять уходила в новый мир. Кто знает, что ожидает её там. Рука легла на амулет – он обжигал. Осталось совсем немного, чтобы завершить обряд переселения души, но, видимо, произойдёт это уже не в Лакосе. Аламеда стояла у борта и задумчиво смотрела на приближающиеся Водные Врата. Неожиданно она заметила, что светящиеся линии на арке словно сотканы из мельчайших ресничек. Тревожное чувство шевельнулось внутри.
– Арэнк, – позвала она, но он не расслышал, зато остальные удивлённо посмотрели на неё: как можно прерывать такой волнительный для всех миг?
Нос Великана приближался к входу в водный коридор, Аламеда быстро зашагала вдоль борта, продолжая недоверчиво всматриваться в светящиеся полосы, и вдруг взгляд упал на воду. Она была почти непрозрачной, но Аламеда сумела рассмотреть тонкую нить, тянущуюся от основания арки и похожую на щупальце медузы или гребневика. Страшная догадка мелькнула в мыслях.
– Арэнк, остановись, это ловушка! – закричала она, переходя на бег.
Он удивлённо обернулся на её голос в тот самый миг, когда голова дорея уже вошла под арку. Аламеда прыгнула: «Назад, оно живое!», – и оттолкнула ничего не понимающего Арэнка, но сама не успела отбежать, и огромный рот желеобразного создания, которое люди приняли за Водные Врата, сомкнулся на носу Великана, затягивая внутрь и её саму. Лодку качнуло, задралась корма, все попадали: кто на пол, кто за борт. Арэнка швырнуло вправо, и он едва не соскользнул в воду, но удержался за вёсла. А сама Аламеда, по плечи погружённая в упругую прозрачную массу, свободной рукой схватилась за рулевое весло, и вдруг страшная боль пронзила всё тело, будто тысячи игл впились в него одновременно. Превозмогая мучения, Аламеда с трудом дотянулась до ножен той рукой, что была в пасти, и, достав
Гребцы тут же загребли назад, в воду полетели тростниковые плоты, чтобы подобрать тех, кто упал за борт. Арэнк подскочил к Аламеде, помогая ей подняться.
– Нет, не трогай меня! – вырвался из её груди истошный крик боли.
Тело словно одеревенело, судорога скрючила пальцы и распрямила колени. Вся её кожа: плечи, ноги и правая рука, – покрывались розовыми пятнами и горели, как от ожога. Прорывающееся через муки сознание заставило Аламеду подумать, что всё-таки даже во второй раз умирать страшно. Перед глазами трепыхал парус, мелькали, как во сне, встревоженные лица: Лони, Нита, Муна, Яс… – пока не навалилась тьма. За её плотным пологом она ещё недолго слышала детские всхлипы, чьи-то яростные крики, плач и причитания…
Аламеда очнулась от болезненных толчков и громкого шума дождя. Всё тело, кроме лица и здоровой руки, пылало пожаром. В полураскрытых щёлках век стоял полумрак. Она с трудом различила скамьи гребцов – значит, её успели перенести на нижний ярус, а о верхний, казалось, с силой ударялась вода. Где-то за бортом слышались громовые рыки. Даже слабая качка шатала тело из стороны в сторону, обрекая Аламеду на чудовищные страдания. Оно горело в сотни раз сильнее, чем обжигал раскалившийся амулет. Она дотронулась до него здоровой рукой. Ничего, нужно только перетерпеть боль и ещё немного подождать, когда он будет готов принять в себя душу Аламеды, чтобы перенести её в прежний мир и объединить с оставленным там осколком. А это тело, хоть его сплошь и покрывали ожоги, ей не было жаль. Она так давно мечтала избавиться от него…
Подошла Нита, заметив, что Аламеда очнулась. Всего за один день лицо подруги осунулось, щёки провалились под широкими скулами, а вокруг глаз пролегли тёмные пятна. Аламеда попросила её заварить некоторые из тех трав, что она взяла с собой на борт. Они помогут немного унять боли. Нита тут же ушла исполнять её просьбу. Аламеда снова провалилась в сон, а очнувшись, увидела у изголовья плошку с наполовину расплескавшимся и остывшим отваром, от которого пахло лесом на холме. Здоровая ладонь ощущала чьё-то тепло. Аламеда повернула голову, ожидая увидеть Ниту или даже Арэнка, но её руку сжимала Муна, а из её красивых и печальных глаз текли слёзы.
– Прости меня, Аламеда, – прошептала она, встретившись с ней взглядом, – прежде я так желала тебе смерти, прости… Ты спасла его. Не уходи. Останься жить…
– Ты ни в чём не виновата, Муна, – прохрипела Аламеда из последних сил, и та подала ей отвар. Она выпила. – Нельзя быть повинными в любви. Будь с ним и помоги забыть меня… – Аламеда хотела бы сказать Муне гораздо больше, например, что с самого начала мечтала стать её подругой, что восхищалась и завидовала её красоте. Она хотела бы попросить прощения за украденную любовь, но язык прилип к нёбу, и вместо этого, помолчав немного, Аламеда произнесла: – Позаботьтесь о Лони, он славный мальчишка.
– Ты о нём позаботишься, ты, – судорожно пробормотал показавшийся рядом Арэнк, а Муна, грустно взглянув на него, пошла за ещё одной порцией отвара. – Это всё моя вина. Я был настолько ослеплён своей мечтой, что не разобрал опасности. Не увидел, что веду мой народ на верную гибель. Ты спасла меня и всех остальных. И ты не умрёшь, Аламеда. Прежде я приведу тебя к Водным Вратам. Мы вместе войдём в них, обещаю, – сказал он с непреклонной твёрдостью в лихорадочном взгляде.
– Умирать во второй раз не так страшно, – солгала Аламеда и коснулась его руки. – Со мной или без меня, но ты обязательно найдёшь Водные Врата, я верю. Не вини себя и просто позволь мне уйти. Я всего лишь призрак, выпусти его из своего сердца…