На лице Кибера появилось подобие улыбки, когда он подумал, что входит в число немногих людей на земле, которые точно знают, о чем будет говорить президент. С помощью сканера он прослушал частоты, которыми пользуются «Электрисите де Франс», жандармерия и полиция. Никто не упоминал о пропаже бетономешалки. Полиция совершенно не интересовалась происходящим на ферме. Эти неверные думают только о еде.

Когда джип исчез из виду, Братья покинули свои позиции, вернулись в столовую и снова заговорили по-арабски, в основном о морозе, который стоял на улице. Они пили кофе и апельсиновый сок: Синий имам заранее обо всем позаботился. Из них четырех только Абу Кибер был лично знаком с имамом.

Один из Братьев спросил:

— Куда мы направляемся?

В целях безопасности ни один из членов отряда, за исключением, естественно, самого Абу Кибера, не знал финальную цель их пути. Все они несчетное число раз повторили последовательность действий, которые должны будут совершить, и проверили надежность экипировки, но где им предстояло исполнить свой долг, пока оставалось для них тайной. Тем не менее каждый из Братьев знал: то, что им предстоит совершить, еще ни разу не совершал никто, и деяние их затмит все подвиги предшественников. Они слепо доверяли главе отряда, а также имаму Севера, о котором столько слышали.

Чтобы ответить на вопрос Брата, Абу Кибер развернул карту Северной территории и указал на маленький городок.

— Мы должны быть вот здесь к полудню, — пояснил он. — Это место называется Паре-ле-Моньяль — городок в самом центре страны, которую неверные называют Францией.

Братья в молчании склонили головы.

Перед тем как отправиться в архив Управления общей разведки, Дюрозье зашел в офис Отдела секретных дел, чтобы приготовить себе чашку кофе и поведать «Бельфегору» свои впечатления от беседы с ясновидящей.

Морван потребовал, чтобы его приближенным было предоставлено удобное, хорошо освещенное помещение. Уровень комфорта на рабочем месте был очень важен в этом мире, где лишний квадратный метр, звание, зарплата и размер двигателя автомобиля служили показателями успеха. Место на парковке в двух метрах от министра резко повышало престиж своего обладателя. Такие мелочи были для его подчиненных куда важнее, чем приказ о премии или новом назначении. Их усердие и верность вознаграждались таким примитивным, зато очевидным для всех образом.

Дюрозье в последний раз перечитал слова ясновидящей из Сен-Клу, записанные по памяти, и занес их в память «Бельфегора». Компьютер поблагодарил его голосом Валери.

Он отправился в Управление общей разведки, расположенное этажом выше. Секретарь проводил его в архив, и Дюрозье осторожно толкнул приоткрытую дверь.

— Привет, Дюрозье! И зачем ты себя утруждаешь, мог бы ведь все посмотреть со своего компьютера! У вас, кажется, ко всему есть доступ!

— Что правда, то правда, но ничто не сравнится с памятью живого человека. Я не особенно доверяю базам данных. Когда я увидел твою фамилию в графике дежурств, сразу подумал: как здорово, как раз Бранкар-то мне и нужен!

— Прекрати издеваться! — усмехнулся майор полиции Юбер Бранкар.

Бранкар был экспертом по работе с личными делами. Мало того, он был уникальным специалистом по политическим архивам. Хотя его авторство не афишировалось, именно он последние тридцать лет был составителем официальных ответов и циркулярных писем министерства, статей закона, постановлений и указов, которые должны были защищать личную свободу и предоставлять гражданам доступ к заведенным на них административным делам. После очередного «окончательного» заявления, сделанного очередным министром в связи с защитой частной жизни и контролем над картотеками разведки скромному работяге Бранкару приходилось объяснять более-менее понятным языком суть различных реформ в этой сложной области, в которой мало кто разбирался.

— Морван передает тебе привет.

— Спасибо ему большое!

— Это он посоветовал мне поговорить с тобой. Он утверждает, что только ты можешь соперничать с «Бельфегором».

Комплимент, казалось, не произвел на Бранкара особого впечатления.