Девушка пристально посмотрела на Лобова.

Что он сказал?

Он полистал ее книгу, делая вид, что заинтересовался рисунком перемещения транспозона. В его взгляде читалась какая-то тревога и ожидание.

— Мы должны увидеться где-нибудь в другом месте. Там, где безопаснее. Ты должна помочь мне… сегодня вечером. — Затем он повысил голос и заговорил совсем о другом. — О, биофизика! И у тебя такие красивые глаза, моя юная дама… Я всегда это говорил, у всех юных дам, изучающих биофизику, должны быть красивые глаза!

Свита вежливо рассмеялась, а Ида покраснела, пытаясь понять, что он имел в виду.

И тут он опять зашептал:

— Такие же глаза, как у Альмы в молодости… Она выглядела точно так же, как ты сейчас…

Он повернулся и опять подошел к своим раболепным шведским коллегам, а затем сразу же покинул кафетерий, даже не взглянув на поднос с кофе и сладостями.

Ида осталась сидеть со своей чашкой; в кафетерии постепенно опять возник гул. Мысли у нее путались.

Что он на самом деле сказал? Альма в молодости?

Он знал Альму в молодости?

И что он еще хотел сказать? The enemies[2] — враги?

Она сразу же пошла в туалет и попыталась позвонить Альме.

Альма не отвечала. Сделав еще одну безуспешную попытку, Ида оставила сообщение:

— Позвони мне сразу же, как только сможешь.

Через несколько минут, когда кофе был выпит, ее мобильник мигнул, и она подумала: как хорошо, что она перезванивает, теперь я наконец узнаю, что все это значит.

— Здравствуйте, меня зовут Хокан Йёнссон, — в трубке зазвучал голос человека в состоянии стресса, — я звоню вам с кафедры физики. Я говорил с Нобелевским фондом. Один из приглашенных не сможет сегодня вечером пойти на Нобелевский банкет, и мне дали это место. Вас приглашает сам Нобелевский лауреат в области физики этого года Анатолий Лобов. Он очень сильно хочет, чтобы вы пришли.

Несколько секунд она молчала, думая обо всем, что сказали ей Альма и Лобов.

Ведь это важно.

The enemies.