— Он послал двух детективов — Хоулмана и Натчеза — проводить меня домой. Эти же двое вчера вечером пригласили меня на Армори-плейс обсудить смерть министра финансов Хасслгарда.

— Они консультировались с вами?

Фон Хайлиц затянулся, затем с шумом выпустил дым.

— Не совсем. Капитан Бишоп предположил, что это я написал им какое-то письмо.

— О, нет, — Том вспомнил, как вчера, после выпуска вечерних новостей, пытался дозвониться фон Хайлицу.

— Наш разговор все время прерывался новостями о событиях в Уизел Холлоу. Я смог вернуться домой только в полдень, а детективы Хоулман и Натчез сидели у меня часов до трех.

— Они допрашивали вас еще три часа?

Старик покачал головой.

— Они искали пишущую машинку, на которой было напечатано письмо. Им пришлось изрядно потрудиться. Я и сам не помню точно, сколько машинок собрал в своем доме за долгие годы. Хоулману и Натчезу показалось особо подозрительным, что одна машинка была спрятана в шкафчике для картотеки.

— А почему вы ее спрятали?

— Это-то и хотел выяснить детектив Натчез. Я понял, что один из полицейских, раненых в Уизел Холлоу — Менденхолл? — был его близким другом. А вообще-то, эта пишущая машинка — своего рода сувенир, оставшийся мне от дела о «Внуке Джека-потрошителя» — тебе уже попадалась в моем альбоме эта статья? Именно на этой машинке доктор Нелсон печатал письма нью-йоркской полиции.

Фон Хайлиц улыбнулся и, вытянувшись на диване, положил ноги на журнальный столик. Он провел ночь в полицейском управлении и полдня любовался, как двое детективов роются в его вещах. С тех пор он успел принять душ, побриться, слегка вздремнуть, но все равно выглядел немного усталым.

— Все получилось совсем не так, как я думал, — сказал Том. — Вас продержали всю ночь в полиции... — старик пожал плечами. — ...этого человека — Эдвардса — застрелили, двое полицейских ранены, Хасслгард утопился...

— Хасслгард не топился, — сказал фон Хайлиц, глядя на Тома сквозь облако дыма. — Его казнили.

— Но какое отношение имел ко всему этому Фоксвелл Эдвардс.

— Он просто оказался — как это сказала его сестра? — удобным для полиции. Они решили все свалить на него.

— Значит, я был одним из тех, кто убил его. Хасслгард и Эдвардс были бы живы, если бы я не написал это письмо.

— Ты никого не убивал. Их убила система, чтобы защитить себя, — фон Хайлиц опустил ноги и потянулся к пепельнице, чтобы потушить сигарету. — Помнишь, я говорил тебе, что человек, убивший моих родителей, солгал в своей исповеди лишь однажды? Мой отец, конечно же, не был причастен к коррупции, охватившей остров. Он ненавидел то, что сделали эти жулики из Милл Уолк. И я думаю, он пошел к своему другу Дэвиду Редвингу и рассказал ему, что обнаружил и что собирается предпринять по этому поводу, Предположим, Дэвид Редвинг был так же ошарашен, как и мой отец. И он вполне мог поделиться полученной информацией с человеком, который не заслуживал его доверия. Когда вскоре после этого убили моего отца и мать, у Давида непременно должны были появиться определенные подозрения. Если только кто-нибудь, кому он доверял целиком и полностью, не постарался убедить президента, что обвинения отца были ложными, а их с матерью убил самый обычный грабитель.

— И кто же, по-вашему, это был?

— Его собственный сын. Максвелл Редвинг. До ухода в отставку он был правой рукой отца.