– Ты хочешь сказать, старина, что команда затевает мятеж? – спросил Клейтон.

– Мятеж! – воскликнул старик. – Мятеж! Убийство они затевают, вот что, сэр.

– И когда же?

– Скоро, очень скоро, сэр, а когда точно – не скажу. Я и так много наговорил. Это потому, что вы нам тогда помогли, я решил вас предупредить. Но вы лучше помалкивайте. А как услышите стрельбу, сидите в каюте и не высовывайтесь. Да, лучше вам не болтать. А то и вам пуля достанется, клянусь Богом.

С этими словами старик двинулся дальше, делая свою работу, и вскоре был уже далеко.

– Перспективы самые веселые, Элис, – заметил Клейтон.

– Тебе следует предупредить капитана, Джон. Что, если столкновения еще можно избежать, – ответила она.

– Действительно следует, однако из чисто эгоистических соображений мне лучше помалкивать, как советует этот старик. Что бы они ни затеяли, они, скорее всего, пожалеют нас, ведь я заступился за этого Черного Майкла. Но если они узнают, что я их выдал, тогда пощады не жди.

– Джон, долг призывает тебя встать на сторону власти. Если ты не предупредишь капитана, то окажешься сообщником мятежников. Это то же самое, что помогать им придумывать или осуществлять план восстания.

– Дорогая, ты не понимаешь, – ответил Клейтон. – Я думаю только о тебе, и именно в этом заключается мой первейший долг. Капитан сам навлек беду на свою голову, так почему я должен подвергать свою жену риску быть вовлеченной в немыслимые опасности, и все ради того, чтобы предпринять попытку спасти капитана от возмездия за жестокость, к тому же попытку, по всей вероятности, тщетную? Ты и представления не имеешь, моя дорогая, что тут начнется, когда банда головорезов захватит «Фувальду».

– Долг – это долг, Джон, и никакими рассуждениями его не изменить. Я была бы дурной женой английского лорда, если бы просила его изменить долгу. Я понимаю, каким опасностям мы себя подвергаем, но я готова встретить их рядом с тобой.

– Будь по-твоему, Элис, – ответил Клейтон с улыбкой. – Может быть, мы и преувеличиваем опасность. Мне совсем не нравится обстановка на корабле, но не исключено, что все не так уж и плохо, а этот «старый мореход» всего лишь говорит о том, чего ему хотелось бы, и выдает желаемое за действительное. Мятеж в открытом море был обычным делом сто лет назад, но, слава богу, теперь 1888 год и такое развитие событий маловероятно. Смотри-ка, капитан идет к себе в каюту. Если и предупреждать его о мятеже, то поскорее, а то меня просто мутит от разговоров с этим негодяем.

Сказав это, лорд Грейсток направился к сходному трапу, по которому спустился капитан, и через минуту уже стучался в его каюту.

– Войдите, – проворчал тот.

Клейтон вошел и закрыл за собой дверь.

– Ну?

– Я должен передать вам суть разговора, который слышал сегодня. Возможно, он ничего не значит, но лучше, чтобы вы были предупреждены. Короче говоря, ваши люди замышляют мятеж и убийство.

– Ложь! – взревел капитан. – И если вы еще раз помешаете мне поддерживать дисциплину на моем корабле и вообще будете лезть в то, что вас не касается, то берегитесь, черт побери! Я не посмотрю, что вы английский лорд и все такое! Я тут капитан, и не суйте свой нос в мои дела!

Капитан довел себя до такого взвинченного состояния, что лицо его стало багровым и последние слова он выкрикнул громовым голосом, да еще одним кулаком ударил по столу, а другой поднес к самому носу Клейтона.

Грейсток ничуть не изменился в лице. Он стоял и спокойно наблюдал за капитанским гневом.