Вторая причина — «Кровавая Игла Древуля». Квест итем, необходимый для призыва и получения маунта. Нет, одной иглы было недостаточно. Помимо нее, требовалось еще два предмета, добыть которые можно было в совершенно других местах. Ну, или на аукционе. А вот «Кровавую Иглу Древуля» — не купить. Ибо она становилась кровавой, лишь будучи выпущенной древулем и вонзившись в тело персонажа. Напитавшись его кровью, становилась индивидуальной и непередаваемой. Так что любому возжелавшему заполучить маунта подобным образом волей-неволей приходилось подставляться под залпы этих хвойных гадов.

И третья. Она была не по силам одинокому геймеру, или даже сплоченной пати. Для достижения данной цели требовался хорошо организованный рейд. При быстрой, в течении нескольких минут полной зачистке леса от древулей, появлялся локальный босс, с которого, с некоторой вероятностью, падало Семя Ярунда. Взрастив семя, можно было получить питомца, неимоверно усиливающего все показатели и заклинания персонажа так или иначе завязанные на магию Природы. Любой эльф или друид был готов выложить за подобного помощника все что имеет, а то и взять ипотеку. Именно ипотеку, поскольку Ярунд рос себе где-то, не следуя за хозяином, и тем не менее, усиливая на любом расстоянии. Риск заключался лишь в том, что его обнаружит кто-то случайно, что, учитывая неимоверные размеры игрового мира было маловероятным. Но дело в том, что Семя не подчинялось законам распределения лута и могло выпасть совершенно любому члену рейда. И было непередаваемым. А персонажи, имеющие в своем активе магию природы менее пятисот единиц, не могли его не то что взрастить, но даже и выбросить из инвентаря. А было оно большим, весело немало и занимало в инвентаре целых шестнадцать ячеек, что согласитесь, крайне неудобно. А рейды, состоящие целиком из Друидов и магов Природы, так или иначе были обречены на провал, по причине стопроцентного резиста Ярунда к вышеозначенной магии.

Однако, судя по скромному количеству развешанных по деревьям коконов, сегодня здесь был не рейд. И даже не группа, собравшаяся с целью получения Кровавых Игл, ибо для этого не было необходимости лезть так глубоко в обиталище древулей. Просто пати выполняя квесты увлеклась и не рассчитала своих сил. Скорее всего, случайно встретившиеся игроки, не сплоченная, не знающая в доскональности сильных и слабых сторон союзников.

Обо всем этом нашептывал Жлобик, пока Барсук лез по лишенному ветвей стволу. Краем глаза он видел, как лавина существ похожих на голые елочные ветви, приподнявшись на ноги-сучья и выставив вперед острые сучья-лапы, накатывает на прижавшихся к дереву товарищей.

Элементал встретил древулей грудью и первые отшатнувшись, упали, запутались в ногах напирающих сзади. Из-за спины огневика трассерами вылетали стрелы пламени, порождаемые посохом Корнета. Теперь они летели довольно шустро, хоть и не со скоростью света. Редких, прорвавшихся сквозь этот барьер мобов, Террор кастетами и пинками отправлял в гущу подобных.

Но не все было так безоблачно. Элементал потерял уже сорок процентов прочности, а стало быть, сил. Да и полуогр получил несколько ударов древесными щупальцами по рукам и ногам. Рваные дыры в синем доспехе явно об этом говорили. И что самое плохое, голые тела древулей вновь покрывались лезущими, растущими прямо сквозь кору иглами. Нового залпа откатившейся способности дальнего боя Корнету не пережить. Вместе с ним исчезнет огневик. А одинокому полуогру местные мобы напихают свои иголки во все доступные и не очень места.

Чертыхнувшись, тчифу ненадолго остановился и с огромным трудом цепляясь за дерево, одной лапой, второй нащупал амулет призыва огневика.

Осталось всего три заряда. Как минимум один нужно оставить, без него не распутать клубка ветвей все более скрывающую слабо шевелящуюся жертву.

Мгновение, и около почти потухшего элементала вспыхнули два его собрата. Возмущенное стрекотание древулей усилилось, и они слегка отступили. Ненамного, шаг-полтора. Но это уже что-то. Лишний миг, лишний вдох, лишний шанс.

Какое там критическое расстояние поддержания призванного? Пятнадцать метров? Тридцать? По-любому, должно хватить, прикинул Барсук И пытаясь максимально ускориться полез, стараясь не оглядываться и не сбивать дыхания.

Треск и скрежет внизу нарастал и спадал, по мере того, как мобы бросались в атаку и откатывались обратно, оставляя за собой один-два трупа сородичей. На какое-то время прекратилось шипение огненных стрел, это вместо испустившего последний вой огневика, Корнет призывал нового.

Но и в рядах противников время от времени случались пополнения. Колонии древуль, вероятно, окончательно переварившие спутников спасаемой, расплетали коконы и срываясь с высоты, вливались в массу сородичей.

Наконец, тчифу залез достаточно, чтобы дотянуться до слабо шевелящейся ноги торчащей из плотного хвойного шара, чем-то похожего на воронье гнездо. Расположился этот неплотный шар на самой нижней и самой толстой ветви сосны, примерно в полуметре от ствола.

Еще пара усилий и веревка переброшена через ветвь. Теперь нужно привязать девушку и…

Додумать он не успел. Одна из псевдо-ветвей шевельнулась и молниеносным движением направила все свои иглы в лицо тануки. Тот дернулся, но отклониться не успел, да и некуда было. Лишь шлепнувшее по лицу левое ухо спасло зрение Барсука, приняв на себя удар не менее четырех десятков игл.

Боль была не то что сильной, но неожиданной. От этого сбилась концентрация и тчифу повалился бы вниз, не ухватись инстинктивно за оба конца перекинутой через ветвь веревки. Соскользнув метра на два, повис, перекручиваясь и время от времени стукаясь о ствол то лицом то затылком.

Во рту пересохло, живое воображение во время недолгого полета успело нарисовать картину падения прямо в гущу мобов. Может, повезло бы и согласно закону бутерброда, упал бы он на яйки. Ага, попутно задавив двух-трех древулей… но что дальше?

Долго отдыхать некогда, напомнил он себе и перехватив оба конца одной рукой, снова вонзил когти второй в ствол.

В коконе над головой явно ощущалось беспокойство и шевеление. Мобы еще продолжали держать плененную добычу, и явно не собирались ее отпускать. Но, то один, то другой, высовывали острые, будто обломанные сучья, безглазые рыла из игольчатого шара напряженно и заинтересовано следя за тануки. Как им это удавалось, учитывая гипотетическую слепоту — неведомо, но Барсук был уверен — на него смотрят.

Когда он вновь забрался на нужную высоту, из плотного шара виднелись только торчащие по щиколотку, время от времени конвульсивно подергивающиеся ступни.