Опять. Господи, как же он уже устал. Лучше бы уж забытье, что было в начале. Ну или хотя бы не просыпаться. Хотя сном, это состояние назвать язык не поворачивается. Эдакая полудрема, в которой болевые ощущения лишь немного притупляются. Обезболивающие закончились. Медики выбиваются из сил и не успевают справляться с потоком раненых. Так-то, в начале Татьяна еще делала ему анестезию. Но сейчас у нее на это попросту не хватает сил.

— М-м-м-м, — устало простонал он.

Оно вроде как и не по-мужски, но Виктор ничего не мог с собой поделать. Как там говорила Таня? «В госпитале нет солдат и мужчин, есть только раненые и больные.» Может и так, но до чего же это тяжко, ощущать себя слабым. По заверениям Баевой у него высокий болевой порог, другой бы метался на койке и стенал на всю округу, а он только мычит, сопит, и роняет слезы.

— Проснулся, — подойдя произнесла женщина, с плохо скрываемой неприязнью.

Местная крестьянка. Потеряла мужа. Того тяжело ранило. Медики сделали все, что было в их силах, дабы спасти его, но оказались бессильны. Крупный осколок буквально разорвал легкое. Помочь могла только «Аптечка». О чем Баева и попросила Нестерова, а он отказал.

Видит Бог, несмотря на то, что он не тянул с ответом, решение это ему далось нелегко. Тем более, что у них все еще оставалось тринадцать зарядов. Но на тот момент они отбили только вторую атаку, что их ожидает впереди, не знал никто, и в приоритете были бойцы его взвода.

«Аптечки» закончились уже после четвертой атаки. Щеголяя ранением бедра и плеча, свой последний заряд Виктор израсходовал на пулеметчика Ханя. Того самого, которого не стал приводить в порядок с помощью артефакта, и потребовал, чтобы ему сделали анестезию применив медицинское Умение. Контузия его таки доконала. Парень стрелял из пулемета и после того, как закончилось действие обезболивания. Выл от боли, лил слезы и рыдал, но не прекращал стрелять. А когда атака наконец была отбита, сполз на дно окопа и потерял сознание. Возможно и впал в кому. Уж больно у него реакция на исцеление была бурной.

Потом была ночная атака, которую они отбили с большим трудом. На рассвете, самураи опять попытались их сбить. К этому моменту в распоряжении Виктора оставалось только одно отделение. БРДМ разбит, прямым попаданием стопятидесятимиллиметрового снаряда в моторное отделение. Экипаж оказался в госпитале. Виктор в тот момент был снаружи. Все три МБТ были не просто подбиты, а сожжены. Мех-воды оказались в госпитале, как и десяток тяжелораненых бойцов. Остальные погибли, и поднять их уже было нечем.

Перед второй утренней атакой с тыла донесся рев реактивной артиллерии. А после короткой, но массированной артподготовки в наступление пошел танковый батальон, при поддержке мотопехоты. Виктор наблюдал это уже находясь на носилках. Третье, ранение выбило-таки его из строя. И похоже окончательно. Ну не получалось у него сидеть под защитой брони, тогда как его бойцы бились снаружи. Глупость конечно, но вот так он привык, еще с Шанхайских боев.

Его принесли в госпиталь Красного Креста, где он и находился уже вторые сутки. Нестеров понимал, что шансов выжить у него нет, что итог будет предсказуемым, а конец мучительным. Но отправляться на перерождение не спешил. Несмотря ни на что, он продолжал держаться за жизнь, и Татьяна его в этом поддерживала, навещая так, часто, как позволяла работа.

Может крестьянка и ненавидела Виктора, но утку выносила регулярно, как и обтирала болезного, кормила и поила. В смысле еда у него тоже питье, потому как кроме бульонов ему ничего нельзя. Вот и сейчас присела рядом, и вооружившись кружкой, помогла напиться.

— Ну и где тут наш герой, — послышался знакомый голос.