— Ну и жри, главное молча.
Никогда я не видел оскал у маленьких собак. Да, собственно, я и у больших его видел только в кино. Этот гондольер совсем не тянет на карманную добрую собачку. А, впрочем, табличка на калитке для кого висит, Соболев?
— Кушай, кушай, Тоша.
Оставляю собаку на кухне и иду исследовать дом дальше. Остановился у лестницы на второй этаж. Напротив нее — дверь. Первое, что пришло в голову — курятник. Открыл и замер.
— Родной ты мой, золотой. Любимый унитазик.
Поворачиваю голову направо — душевая кабина. Когда я испытывал такое счастье в последний раз? Василисонька, прости… ну, тут сам Бог велел все опробовать без тебя. Жаль, очень жаль, что не захватил с собой чистые трусы. Скинул шорты вместе с боксерами и все… понеслась душа в рай.
Оазис продолжался до тех пор, пока я не вышел из душа. Ни трусов, ни шорт. Что за фигня? Оглянулся в ванной — ни одного полотенца. Только в корзине для белья — трусы, к сожалению, не мои, носки и полотенце. Разумеется, грязное. Вышел из ванной и замер, когда понял, что входная дверь раскрыта на распашку и нет шавки. А вот голос Василисы где-то неподалеку есть. Юркнул в гостиную и все, сука… ступор.
Как, куда, что делать?! Мечусь, как полоумный по комнате, понимая, что Василиса приближается. И застываю как дебил в позе статуи с приподнятой рукой, когда она входит в гостиную. Судя по ее лицу, «статуя» ей не по вкусу. Тянусь к вазе на столе и хватаю розу. Прикрываю ею самое драгоценное хозяйство. И совсем чужим голосом произношу первое, что приходит на ум из заученных на китайском фраз:
— Ни хуэй шуо йин йю ма?
Глава 11
Несмотря на дебильное положение, я каким-то образом сумел уловить на лице Василисы изменения. Могу поклясться, что я заметил что-то типа облегчения. Видимо, в какой-то момент она осознала, что к ней в дом забрался не просто какой-то голый дебил, а всего лишь знакомый полудурок.
— Ни хуэй…, — задумчиво произносит она. — Хотя, я бы сказала, очень даже хуей…еешь. Ничего не хочешь мне сказать? — стою как вкопанный, наблюдая за тем, как Василиса подходит к комоду. — Ну?
— Долой трусы! Свободу письке.
— Я вижу, что ты ее уже освободил. Молодец. Больше ты ничего не хочешь мне сказать, Петя?
— Какого хрена ты пришла так рано, Вася? — я действительно сказал это вслух?
— Впредь, перед возвращением, я обязательно буду звонить тебе, — саркастично произносит она. — Итак, что ты делал голым в моем доме?
— Ой, чего я только тут не делал.
— Я повторяю вопрос, что ты делал в моем доме, — открывает ящик и достает оттуда ножницы.
— Ты мне сейчас будешь ножницами член отрезать?
— Господь с тобой, на кой черт мне твое отрезанное хозяйство? — не скрывая улыбки, выдает Василиса, подходя ко мне вплотную. — Хотя, Тоша берет в рот все, что попадается на глаза. Порадовать его?