Я удивленно вытаращила на неё глаза, и неожиданно почувствовала, как рана вновь начинает болеть. Кто сказал, что время лечит? Такие глубокие раны, как смерть близкого человека, никогда не заживают! Со временем они просто перестают кровоточить, но шрам остается навсегда! И малейшее упоминание, даже безобидный намек могут сыграть с тобой злую шутку, и привязать навсегда к кровати с платком в руке.

В такой ситуации обычно есть два выхода, либо ты каждый день причиняешь себе боль, воспоминаниями, либо ты просто перестаешь думать или мыслить, живешь в своем мире, занимая себя банальными занятиями, вроде собирания пазлов или пересчитывания волос на голове. К счастью, в моем случае, есть третий выход. Я нашла человека, который смог заметить мне утрату. Колин, даже не представляет, как его ценю, но даже то, что мы с ним стали очень близки, никогда не затмит потерю Шеннон.

— Мне очень жаль, — еле выдавила из себя я, и попыталась удержать слезы, норовившие вырваться наружу.

Я почувствовала, что не честна до конца с Николь. Она мне рассказала о потери сестры, а я нет…

— Николь, — я медленно подняла на неё свои глаза. — Я должна тебе кое-что рассказать, если ты и, правда, хочешь быть моей подругой…

Николь кивнула и серьёзно на меня посмотрела.

Я отвела её на несколько шагов от главного входа, чтобы нас никто не услышал.

— У меня, — я запнулась и посмотрела на небо, такое голубое и бескрайнее, что захотелось утонуть в нем, чтобы попасть к Шеннон, — у меня умерла сестра.

Николь удивленно на меня посмотрела.

— Что? Как? Когда? — она взволнованно взяла меня за руку.

— Три месяца назад, в декабре, — я закусила губу, чтобы заглушить душевную боль физической.

— Мне очень жаль! — искренне прошептала подруга.

— Всё не так просто, — мне было очень тяжело говорить.

Но я должна была кому-то это рассказать. Кому-то, кто смог бы меня понять, выслушать, поддержать. Я должна была быть с Николь полностью откровенной, и поэтому продолжила:

— Следствие ничего не доказало, но по предварительным данным, виновным в смерти сестры считают

моего отца, — я прикрыла глаза, и тяжело выдохнула.

Николь широко раскрыла глаза от удивления, и я услышала, как она испустила судорожный вздох.

— Сейчас он в тюрьме, и мне негде было жить. Поэтому меня привезли сюда, и…, и…

Я вновь запнулась, но тут не смогла сдержать поток эмоций, и расплакалась.

Николь обняла меня, и грустно вздохнула.