По лестнице он бежал через две ступеньки. Только один раз задохнулся. Конечно, сразу после тюрьмы, где от скуки тренировались как сумасшедшие, он был в лучшей форме, но и теперь еще — о-го-го! Он много гулял по зимнему Берлину, а четыре раза в неделю посещал клуб кикбоксинга.
На своей лестничной площадке Бободжон выхватил ключ из кармана джинсов, сунул его в замочную скважину и повернул. Но дверь не открывалась. Бободжон озадаченно нахмурился и повернул ключ в обратную сторону. Теперь дверь открылась. Неужели он настолько расслабился в беззаботном Берлине, что позволил себе, уходя из дома, просто защелкнуть дверь, а не запереть ее как следует? Бободжон выхватил «Макаров» из-под свитера.
С порога он увидел молодую немку — лет двадцать пять, симпатичная, коротко стриженная шатенка. Она стояла на кухне словно вбитая в пол и смотрела на него широко распахнутыми испуганными глазами. На столе перед ней лежал его разобранный телефон. Бободжон не стал вдаваться в анализ ситуации. Он шагнул в прихожую, почти рефлексивно поднял пистолет и выстрелил в растерянное лицо. Пуля только царапнула щеку, и он тут же нажал курок еще раз. Новая пуля попала почти в то же место, но теперь прошила голову насквозь. И сразу вся кухня оказалась забрызгана кровью: кровь на полу, на стенах, в раковине… Женщина рухнула и корчилась на полу, гребя руками по линолеуму. Бободжон искренне жалел ее, но это не помешало ему сделать контрольный выстрел в затылок. После третьего выстрела наступила оглушительная тишина. Сердце бешено колотилось. Справа от себя Бободжон услышал шорох, резко повернулся и увидел на пороге спальни мужчину с «глоком» в правой руке. И это было последнее, что он видел в своей жизни.
14
Уилсон в одиночестве пил чай в вестибюле отеля — ждал Белова. День только клонился в вечеру, но на улице царил неприветливый сумрак. Зеро и Халид, за столиком ближе к выходу, увлеченно играли в нарды, недружелюбно покашиваясь на группу евреев-ортодоксов, которые спорили о чем-то с администратором на непонятном Уилсону языке. Неподалеку, на белом кожаном диване, двое холеных мужчин могучего телосложения — то ли бизнесмены, то ли спортсмены — чинно пролистывали свежие газеты.
Максим Петрович Белов появился в четвертом часу. Стряхнув снег с плеч черного пальто из викуньи, он подошел к Уилсону энергичным шагом и крепко пожал ему руку. Выглядел Белов, как говорят в Америке, на миллион долларов, а стоил, по слухам, раз в сто больше.
То немногое, что Уилсон узнал о Максиме Петровиче в Интернете, сводилось к следующему: сорок три года, бывший майор КГБ, окончил экономический факультет Московского института международных отношений. В последнее время числился восходящей звездой среди торговцев оружием, работающих в одиночку. Начинал в большом бизнесе с того, что возил самолетами из Южной Африки в Дубай гладиолусы: тысяча процентов прибыли. Что было до гладиолусов — история умалчивала.
— Добро пожаловать в Империю Зла! — сказал Белов на безупречном английском языке. — Или, точнее, в ошметки Империи Зла. Как вам наша жемчужина у моря?
В глазах его играла улыбка. Голос был с хрипотцой, веселый.
— Простите? — не понял Уилсон.
— Мы так называем Одессу.
— Видел немного. Однако впечатляет… Я немножко испугался, когда в порту меня встретили не вы.
Белов рассмеялся.
— Я обычно своих мальчишечек шлю, сам корабли никогда не встречаю, — сказал он с лукавой ухмылкой. — Чтоб с таможенниками не нарваться. Ведь черт его знает, что гость привез — может, наркоту какую. А то и хуже — виагру. Нам тут только этой дряни не хватало. И без того у каждого здешнего сукина сына стоит до неба — чуть зазеваешься, тут же впендюрят по самый корень!.. Ну, вы готовы к путешествию?
Уилсон кивнул и махнул Зеро и Халиду: «Поднимаемся!»
Американцу показалось странным, что Белов один, без телохранителей. Но тут же все объяснилось. С белого дивана за ними подхватились спортивного вида «бизнесмены», листавшие газеты. Они сидели там еще до появления Уилсона — стало быть, вестибюль отеля давно был под контролем.
На улице, между сугробами, их ожидали два совершенно одинаковых «кадиллака»-внедорожника с дипломатическими флажками. Тут Уилсону вспомнилось, что Белов — гражданин Объединенных Арабских Эмиратов. Может, он и дипломатическую безопасность себе уже обеспечил. Или просто красуется.
Еще двое телохранителей стояли на тротуаре.
Когда все разместились, Белов дважды постучал костяшками пальцев по прозрачной перегородке, отделявшей его от водителя, и машина тронулась.
— Итак, в Одессе вы первый раз, да? — спросил Белов.