Две ночи лейтенант Данбер был полноценным солдатом, спящим чутко и слушающим одним ухом прерию.
Но подростки, появившиеся в форте, вызывали сильное волнение своими отнюдь не детскими играми. Они были дакоты, и они предприняли самые серьезные за всю свою жизнь действия.
Данбер не слышал, как они вошли.
Стук копыт и крики мальчишек разбудили его, но это были только звуки, расплывающиеся в беспредельности ночной прерии. Лейтенант переступил через порог своей хижины.
Мальчишки скакали быстро. Они были счастливы. Все прошло великолепно. Лошадь была добыта без труда и, что было самым лучшим, они не повстречали белого Бога.
Но к их радости примешивался и страх. Боги могут делать множество фантастических вещей, особенно когда они в ярости. Подростки, не останавливаясь, неслись по прямой. Они мчались, выжимая из пони все, на что те были способны, не замедляя хода, чтобы достигнуть деревни, где можно чувствовать себя в безопасности.
Не отъехав и двух миль от Форта, ребята столкнулись с неожиданным препятствием. Киско решил проявить характер и выразить свое личное желание. Оно было вполне ясное — он не хотел идти с этими мальчиками.
Они неслись вперед, когда гнедая лошадка на всем скаку повернулась кругом. Сын Рога Быка, державший ее поводья, был сбит со своего пони, как будто наткнулся на низко висящую ветку дерева.
Лягушачья Спина и Частая Улыбка попытались догнать Киско, но он не сбавлял темпа, оставляя позади себя полосу взрытой копытами сырой и податливой земли.
Некоторое время Киско шел с хорошей скоростью, но тут его силы подошли к концу и он заметно замедлил свой бег.
Индейские пони не смогли бы догнать его, даже если бы они были хорошо отдохнувшими, а они к этому времени покрыли не одну милю.
Данбер только что выпил чашку кофе и угрюмо сидел у костра, когда в мерцающем утреннем свете появился Киско.
Лейтенант испытал скорее облегчение, чем удивление. Мысль о том, что его конь украден, сводила его с ума. Но Киско дважды уводили и до этого случая, и, как преданная собака, он всегда находил дорогу обратно.
Лейтенант Данбер посмотрел в ту сторону, где, по его предположению, должен был находиться лагерь дакотов. Затем он проверил свою лошадь после такой бешеной скачки и под розовеющим на востоке небом повел маленькую оленью шкурку вниз по склону на водопой.
Данбер сидел у реки и смотрел на воду. Маленькие пресноводные рыбки начинали резвиться в раннем зыбком свете. Они выискивали насекомых у самой поверхности, и когда и головы касались глади, а рот заглатывал жертву, по воде расходились круги. Лейтенант внезапно почувствовал себя беспомощным, как сонная майская муха.
Индейцы одинаково легко могли как украсть его лошадь, так и убить его самого. Мысль о смерти угнетала его.
Но больше всего его беспокоило то, что смерть его будет похожа на смерть какой-нибудь мелкой букашки, ничтожного насекомого.
Здесь же, у реки, он решил, что если ему суждено будет умереть, то это должно произойти не в постели.
Данбер знал: что-то есть в движении, что-то, что делало его уязвимым, что бросало его в дрожь и холодило его спину. Он мог быть жителем прерии, но это совсем не значило, что он уже был им. Он был всего лишь новичком в школе. Глаза одноклассников были прикованы к нему.
Спиной он все еще ощущал холод, когда вел Киско обратно в Форт вверх по склону горы.