Дубинка скрипнул табуреткой. Все в бараке смолкли.

— Вот есть два человека, к примеру, — неторопливо начинает он. — Один говорит: нужно хорошо есть, одеваться, а потом строить заводы и фабрики. Сначала масло, потом сталь, понятно? А второй человек говорит: нет, не так, подтягивай живот, ходи в лохмотьях, а подавай мне на тарелочке жареные гвозди, понятно?

— Чего уж понятней? — откликнулся Солдатенков, лежавший рядом на койке. — Контру разводишь!

— Ты что? Рехнулся? — удивляется Дубинка. — Большие люди об этом говорят. А я кто? Я человек темный. Рабочая скотинка.

— Ну, а ты за какого человека стоишь? — тихо спрашивает Солдатенков.

Дубинка широко улыбается.

— Мне, известно, жрать охота. Да и лапсердак сменить бы надо. Совсем клифт истрепался.

Многие смеются. А многие внимательно прислушиваются к разговору: хотят понять, кто же, действительно, прав?

— Дурак ты, Дубинка, — добродушно посмеивается бригадир. — Или притворяешься дураком. Пока ты масло жрать будешь, нас все эти акулы Нью-Йорка за горло схватят. Понимать надо!

— Политграмота! — откровенно зевает Дубинка.

— Может и политграмота. А тебе она очень полезна. Темный ты человек. Я так понимаю: нам сейчас каждому за троих работать нужно. Чтобы быстрей сильными стать. Иначе раздавят. Вот поэтому народ и пятилетку за четыре года взялся выполнить. И выполнит. И мы на своем участке не должны спать. Вот завтра взорвем скалу, и дорога на рудник открыта, вези серу, куда хочешь!

— Взорвем скалу, — усмехается Дубинка. — Легко сказать. А ты вот это читал?

Он вынимает из кармана небольшой клочок бумаги. Все тянутся к нему. Солдатенков читает: «Кто скалу взорвет — тому смерть».

Буквы написаны крупно, по-печатному.

— Где взял? — тихо спрашивает Солдатенков.

— У себя в чемодане нашел.

Они долго, пристально смотрят в глаза друг другу. Наконец, Солдатенков небрежно роняет:

— Пугают, как маленьких. Прямо кинофильм какой-то.

— А ты лучше поберегись, — говорит Дубинка. — Вот прораб-то наш — тю-тю. Разбирается, значит. Не хочет к этому делу руки прикладывать. К скале-то ихней. Ну и нам нужно свертывать манатки, пока не поздно.

— Бросьте, — почти закричала Наталья. — Что вы завели такое?.. Спели бы лучше.