Один из гвардейцев подбежал к Тараску, поприветствовал по-немедийски (сжатая в кулак правая ладонь брошена к сердцу) и отрапортовал:

– Ваша светлость, нашелся свидетель! Домоправительница герцога Эрде по имени Хейд, дочь Ланы. Привести?

– Да, – коротко ответил принц. – Она наверняка способна опознать своих хозяев.

Я сомневался, что можно узнать хоть одно пострадавшее от огня тело, однако…

В Латеране новых конфидентов всегда учили прежде всего смотреть на свидетеля – именно смотреть, не слушать. Подмечать малейшие изменения в его интонациях, выражении лица, жестах. В соответствии с требованиями ремесла я пристально уставился на мельком виденную несколько дней назад пожилую толстуху, приведенную гвардейцами. Не сказать, что Хейд сотрясается от горя – конечно, она печальна, но держится отлично. Видать, герцог замечательно вымуштровал свою прислугу.

– Госпожа, – Тараск тихо обратился к домоправительнице, чье платье не носило даже малейших следов огня. Видимо, успела выскочить из дома раньше, чем обрушился второй этаж. – Я, как протектор столицы, занимающийся расследованием случившегося здесь поджога и нападения на усадьбу герцога Мораддина, прошу осмотреть эти мертвые тела и ответить, есть ли среди них люди, тебе известные.

Дородная Хейд первым делом взглянула на два необожженных трупа и, как мне показалось, вздрогнула.

– Это – Вестри, сын его светлости, – обронила домоправительница, указывая на молодого человека, убитого несколькими ударами в грудь и шею.

– Подтверждаю, – кивнул один из гвардейских стражей. – Вестри Эрде служил во дворце, только не в моем платунге, а в Четвертом.

– Запишите, – бросил Тараск через плечо секретарю в коричневой мантии. – Одно тело опознано. Можешь продолжать, почтенная Хейд.

– Узнаю господина Дорнода, – Хейд справилась с чувствами и кивнула на второй труп. – Помощник хозяина. С остальными будет посложнее, слишком уж трачены огнем.

В течение ближайшего времени госпожа домоправительница старательно нагибалась над почерневшими мертвецами, качала головой, цокала языком, бормотала что-то под нос и шепотом сквернословила. Наконец, она распрямилась, взглянула на Тараска без всякого страха (и, как мне почудилось, безо всякого сожаления во взгляде), убежденно заявив:

– Женщина – герцогиня Эрде. Она небольшого роста и худощавая. Вдобавок перстень на пальце – оплавленный, конечно, но… Этот перстень герцогиня никогда не снимала.

Мы, прижав к носам надушенные платочки, присели возле трупа. Точно, на среднем пальце левой руки заметна почерневшая от огня оплывшая металлическая печатка. Восстановить ее прежнюю форму невозможно, но, если домоправительница уверена…

– Кеаран, граф Майль, – бесстрастно продолжала Хейд. – Золотой браслет, два кольца с камешками на правой руке… У Кеарана не было двух зубов слева – выбили давным-давно. Череп обгорел, поэтому заметно. Вот этот здоровенный – телохранитель госпожи герцогини, Клейн. Тупой ублюдок, не сумел вытащить хозяйку! Впрочем, он всегда был недалек умом… Бывший каторжник, что с него взять!

– А это чьи кости? – напряженно спросил Тараск, указывая на самый обезображенный остов. – Герцог был невысок ростом, по размеру вроде бы подходит…

– Он самый, хозяин, – не меняя выражения лица, ответила Хейд. У меня вызвало тревогу ее безразличие. Странно, вроде бы эта женщина прожила в доме Эрде долгие годы, стала настоящим членом семьи… И ни одной слезинки. Только на Вестри она посмотрела с непонятной помесью разочарования и страдания. – Очень похож. Остальных не знаю. Наверное, разбойники, напавшие на дом.

– Ты уверена, что перед нами именно герцог Мораддин? – продолжал наседать Тараск. – Как ты его отличила?

– Сами видите, ваша светлость, роста короткого, да вон еще медальон на груди – там он портрет супруги носил… Да уверена, вот и все! Я ж герцога двадцать лет знаю!

Хейд наконец-то залилась слезами, а я спросил вслух сам у себя: