При дыхании изо рта вырывались облачка пара...

И это при том, что на улице температура была, как в хорошей финской сауне.

Когда мы оказались в длинной, скудно освещенной штольне, мастер Скопик нажал на камень и часть стены отъехала вбок.

За стеной оказалась небольшая келья, с каменным ложем, дырой в полу и почему-то поблёскивающими в свете факела стенами.

Это лёд! — с изумлением осознал я. — Святые пассатижи, мы настолько глубоко под землёй, что сюда не доходит жар светил.

Да по сравнению с ЭТИМ заключением то, что я пережил в замке Аргобб или каземате Патриция — покажется отдыхом в фешенебельном отеле!

Поздравляю, Макс. Так глубоко в аллигаторах ты ещё ни разу не сидел.

Интересно: а могут ли МЗЧ прилететь за мной СЮДА?..

— Располагайтесь, — гостеприимно поклонился мастер Скопик. — По протоколу, я должен бы поместить вас в разные камеры. Но так получилось, что в данный момент свободна только эта. Так что не обессудьте: придётся потесниться.

— В тесноте, да не в обиде, мастер Скопик, — поспешно, и как можно шире улыбнулся я.

Перспектива оказаться в ледяном каземате В ОДИНОЧКУ мгновенно сделала меня послушным и неприхотливым.

Вслед за Зебриной я шагнул в камеру.

Стена бесшумно встала на место, и мы оказались в полной темноте...

Но я всё равно снял куртку и найдя наощупь Зебрину, набросил ей на плечи.

— Что ты делаешь? — голос девчонки был до крайности удивлённым.

— Ты же совсем раздета, — это правда. Покидая маяк, Зебрина не потрудилась даже обуться, и кроме короткого топика и шорт на ней ничего не было.

— Значит, тебе не безразлично, замёрзну я или нет?

Внезапно она оказалась совсем рядом со мной.

Ну, в смысле, НАСТОЛЬКО близко, что мне пришлось обхватить её руками, чтобы не потерять равновесие.

Тело девчонки на ощупь было хрупким, очень тонким и таким горячим, что жар чувствовался даже через рубашку.