Заветная дверь напротив слегка приоткрылась – я замер и поднял сжатый кулак. На старт. Внимание…

– Опять вы орете! – просочился в секцию гнусавенький голос неопределенной тональности – не поймешь сразу, мужик или баба. – Ну и что мы сделали не так на этот раз?!

– А ты цепь скинь, да выдь в секцию – я те покажу, что не так!

– И не подумаю! Опять какие-нибудь гадости… Я вам уже сто раз говорил – мы не выбрасываем кондомы!

– Ну и черт с тобой. Тогда я это в милицию сдам. Мало ли – вдруг там бомба…

– Минутку… Что – «это»?

– Да тут у вас за дверью пакет… – Францевна двинулась вправо, выпадая из узкого сектора собеседника, ограниченного дверной цепочкой.

Заветная дверь захлопнулась и вновь открылась – теперь нараспашку. На пороге стоял стройный Пьер в атласном синем кимоно.

Я распахнул дверь и благоразумно шагнул в сторону.

Марш!

Близнецы рванули с низкого старта, как два ротвейлера за кроликом, в мгновение ока снесли Пьера с порога и вместе с ним влетели в студию.

– Ляжать, б…!!! Всем ляжать!!! Это операция!!! Если кто дернется – это будет операция на почки!

– Пошли и мы, посмотрим, – предложил я Францевне, и мы тоже вошли в студию.

В большой прихожей, обитой мрачноватой бархатной драпировкой трех оттенков бордо, шла задушевная беседа на тему:

– Где порошок, б…?!!

Беседующие разбились на пары по интересам: прямо возле входа Витя оседлал Пьера и, стукая его головой об пол (хорошо, ковер толстый – амортизация) и подбадривая смачными оплеухами, пытался добиться взаимопонимания.

У широкой арки, ведущей в просторный зал, расположился Виталий и проделывал аналогичные манипуляции с субъектом, облаченным в такое же кимоно, как у Пьера, но ярко-вишневого цвета.

За антикварной софой в зале кто-то неловко прятался: виднелась торчавшая из-за подушки дюже волосатая башка и круглые от страха глаза.

– Ага… Вот так, значит…

Я достал ориентировку и произвел беглую идентификацию. Башка за софой в сферу наших интересов не входила. Понял, вычеркиваем.