Петрушин парень понятливый – особенно в таких случаях, только буркнул:

– Погнали! – и резко рванул машину с места.

Коротко разогнавшись, наша «девятка» протаранила дощатый забор, влетела на территорию стройки и, стремительно набирая обороты, рванула к крайнему левому зданию.

Спасибо колоссальному присутствию строительной техники: из-за ее шума бойцы не услышали треска разлетающихся досок и жиденького рева нашего мотора.

Добирались мы до них секунд за пять: за это время успели оценить степень угрозы и объем работ.

Парни быстро двигались мягким «кошачьим» шагом, ни дать ни взять – леопарды, подкрадывающиеся к жертве, а оружие держали так, словно оно являлось естественной природной частью их организма.

Проще сказать – словно они с ним родились.

– Наши люди! – одобрил Петрушин. – Правый – твой. Готов?

– Да.

– Держись!

К этому моменту стремительно двигающиеся бойцы приблизились к медленно топающей вдоль стены парочке метров на двадцать пять, дружно присели на колено и синхронно вскинули оружие.

– Плюх! – со всего маху ударив правого бойца в пояс, «девятка» протащила его несколько метров и встала.

Левый каким-то непостижимым образом в последний момент успел кульбитом уйти с линии движения – наш гнутый забором бампер только хищно поцеловал его правую лодыжку и придал парню дополнительное вращательное движение.

– Страхуй! – рявкнул Петрушин, вываливаясь из машины и бросаясь к бойцу.

С моей стороны дверь была прижата к стене (впритирку проскочили). Выхватив пистолет, я зафиксировал взгляд на автоматчике и через водительское сиденье бурно полез наружу.

Лез я мучительно долго, наверное, секунды три, и там, снаружи, справились без меня.

Петрушин поймал бойца на выходе из счастливо затянувшегося кульбита – до обретения равновесия и рокового вывода ствола в горизонт, обеими руками ухватил его автомат и со всей дури шарахнул башкой в переносицу.

После такого удара нормальные люди не встают, но этот оказался на удивление живучим!

Резиново прогнувшись, он отшатнулся назад и стремительно попятился. Помотал головой, обретая ясность панорамы, выхватил из-за пазухи боевой нож и, зарычав, как раненый зверь, черной молнией метнулся к Петрушину.

– Та-та-та! Та-та-та! – две короткие очереди вспороли тренированную плоть и остановили ее смертоносный порыв на последней фазе.