– Мы можем поговорить о физиотерапии, обезболивающих и диете. И покое, – добавил он, мрачно глядя на нее. – Но думаю, боль по-прежнему будет слишком острой, конечно, если вы хотите продолжать танцевать. Балет требует неестественных движений.

Конечно, Ева и сама это знала. Она провела целую жизнь, совершенствуя сложные движения, которые большинство людей даже не пробовали. Пируэты, прыжки, вращения на пуантах сказывались на суставах, а ведь она всего лишь человек. Ей почти сорок лет, и у тела есть предел. Но она не могла отказаться от танцев.

Нет, только не это! Она слишком много работала, слишком многим пожертвовала и, несомненно, знала, что карьера не может продолжаться вечно, но надеялась по крайней мере еще лет на пять.

Танцы стали ее жизнью. Без них она исчезнет, полностью потеряет свою личность.

Остеопат смотрел на нее с некоторым нетерпением. У него больше не нашлось рекомендаций.

В оцепенении Ева встала со стула, поблагодарила врача и попрощалась. Закрыв за собой дверь, она прошла через приемную, стараясь не хромать, доказать себе, что доктор, должно быть, ошибается. Но даже ходьба причиняла боль.

Стеклянные двери вели в длинный пустой коридор. Что она может теперь сделать?

Ева попыталась мыслить ясно. Если она согласится на операцию, скорее всего, балетная труппа захочет ее вернуть. Конечно, не в качестве прима-балерины, она не могла примириться с мыслью, что придется вернуться в ряды обычных балерин.

Хуже всего то, что эту проблему нельзя обсуждать с коллегами. Она не хотела, чтобы кто-нибудь в мире танца узнал о ее недуге. Новости распространяются, как лесной пожар. Эта появится в прессе уже к обеду. А к вечеру ее карьера закончится.

Осторожно спускаясь по лестнице, Ева, всегда сильная и независимая, высоко ценящая неприкосновенность собственной жизни, никогда прежде не чувствовала себя более уязвимой и одинокой.

– Приветствую, это Джейн. Чем я могу вам помочь?

Грифф поморщился. Он не мог поверить, что так занервничает перед разговором с Джейн Симпсон. В школьные деньки Джейн была дочерью пекаря Изумрудной бухты. С тех пор она вышла замуж за фермера и теперь занималась организацией встречи выпускников.

– Привет, Джейн. – Он нервно прочистил горло и сразу же разозлился на себя. – Это Грифф Флетчер. Я звоню по поводу выходных.

– Ах да! – Голос у Джейн был радостный. – Здорово разговаривать с тобой после стольких лет, Грифф. Надеюсь, ты сможешь приехать?

– Ну, я все еще пытаюсь разобраться, могу ли вписать встречу в мое расписание. Но мне любопытно, как складываются цифры?

– Все отлично! Пока что я насчитала тридцать пять участников, без учета их вторых половинок, – восторгалась Джейн. – Надеюсь, ты сможешь к нам присоединиться?

Со времени барбекю с Тимом и Барни Грифф все больше склонялся к тому, чтобы вернуться в бухту. И очень хотел расспросить о Еве. Мысль о том, чтобы столкнуться с ней перед всеми, с кем он знаком со школьной скамьи, портила картину. Между ними слишком много незавершенности. Без напряженности не обойдется.

Такой простой вопрос. Грифф не мог поверить, что так взволнован.

Нельзя сказать, что последние двадцать лет он провел в тягостных раздумьях о своей школьной возлюбленной. Многие отношения, в которых он состоял с тех пор, были сказочно страстными и серьезными.

По общему признанию, Грифф и его женщины рано или поздно остывали друг к другу. Большинство друзей и коллег уже связали себя узами брака и родили детей, а у него по-прежнему не было подобных планов. Он либо уставал от подруг, либо они уставали ждать от него предложения руки и сердца.