Время шло быстро.

Через неделю Дэниэл Кеннеди выписался из госпиталя. Мэгги и Энджи были правы: у него действительно оказалось легкое сотрясение мозга.

Шона тоже выписали. Он лежат в одной палате с отцом.

Газеты захлебывались, расхваливая подвиги Шона и Мэгги. Журналисты считали, что они избавили Новый Орлеан от современного Джека Потрошителя.

Дело закончилось, как и все дела об убийствах, довольно прозаически. Труп убийцы был доставлен в морг, откуда, правда, при невыясненных обстоятельствах исчез. Его заменили другим — тоже обезглавленным, — и никто не знал, куда он вдруг делся. В сущности, в этом не было ничего удивительного, поскольку доктор Пьер, светило местной судмедэкепертизы и главный смотритель морга, находился в это время в больнице с сотрясением мозга и поэтому не контролировал персонал.

Как ни странно, узнав о похищении трупа, Пьер особой ярости не выказал.

Короче говоря, инцидент так или иначе был исчерпан. Одно было плохо: у жителей города возникло по поводу этого дела множество вопросов, на которые не находилось ответов.

Всех очень занимал труп: граждане не понимали, куда он исчез и почему так и не был найден.

Однако не прошло и пары недель, как обо всем этом стали забывать.

Шон каждый день смотрел на себя в зеркало, но изменений в своей внешности не замечал.

Он по-прежнему любил чеснок.

И все-таки…

Ему не давала покоя мысль, что он вдруг может свихнуться.

На службу Шон вернулся только по настоянию Мэгги и Джека.

Мэгги перебралась в квартиру Шона. Они проводили много времени в Оуквиле и на плантации семейства Монтгомери: отдыхали и зализывали раны.

И ждали, что будет.

Как-то вечером, когда со дня смерти Аарона прошло уже больше месяца, Шон заехал за Мэгги в «Монтгомери энтер-прайзис». Сисси сказала ему, что у Мэгги совещание, и просила его подождать ее в офисе наверху.

Сев в кресло Мэгги, Шон стал рассматривать сделанные ее рукой наброски, висящие на стенах.

Повернувшись, он, к своему удивлению, обнаружил, что находится здесь не один.