— А среди них, — осторожно поинтересовался Ренки, — нет, например, такого, что и я отправляюсь с тобой?

— Может, и есть, — задумчиво ответил Готор. — Хотя, если честно, не советую. Неизвестно, сможешь ли ты вернуться обратно. А у нас тебе, скорее всего, не понравится.

— Летать по небу на железных птицах. Прыгать из-за облаков вниз на специальных куполах из тонкого, но прочного шелка. Мчаться на чудо-повозках с невообразимой скоростью. Оружие, которое может выстрелить несколько десятков раз подряд без перезарядки. Еще ты говорил про это… ну, загнанные в медные веревки молнии. Свет, который включается одним нажатием пальца. Горячая вода, которая сама вытекает из стены. Виды с другого края земли в специальных ящиках. Возможность говорить с человеком, находящимся на другом континенте, так же легко, как если бы он стоял на расстоянии не дальше вытянутой руки. Ты рассказывал, что в твоем мире есть множество чудес. Так почему ты думаешь, что мне там не понравится?

— Тебе будет трудно привыкнуть к взаимоотношениям между людьми, — слегка грустно усмехнулся Готор. — Боюсь, теперь и мне будет непросто к этому привыкнуть, врос я тут, знаете ли, в шкуру феодала!

— Не понимаю, — пожал плечами Ренки. — Если все простолюдины там такие же, как ты, то я, скорее, склонен думать, что все там у вас — люди благородного сословия. А благородные люди всегда смогут найти что-то общее.

— Если бы все было так просто, — рассмеялся Готор, и в смехе его звучала изрядная толика горечи. — Увы. У нас есть и люди благородные, и простолюдины, и быдло. Просто со всеми надо обращаться одинаково. Да-да, понимаю, это глупо. Но таковы правила. Или, к примеру, взять женщин. — Готор почему-то кивнул на палатку Одивии. — Тебе даже наша достойнейшая Одивия Ваксай кажется очень необычной, излишне смелой, а подчас и неприлично дерзкой и грубой. А там у нас встречаются такие экземплярчики, по сравнению с которыми Одивия — самая прилежная и скучная ученица пансиона благородных девиц. Да тебя же там просто сожрут с твоими представлениями о кодексе благородного человека!

— Ну… — усмехнулся Ренки, гордо вздергивая нос. — Моя шпага останется при мне, так что, хотя ты и рассказывал, что дуэли у вас запрещены, но никто не может запретить истинно благородному человеку отстаивать свою честь!

— Вот об этом я и говорю, — покачал головой Готор.

— О чем? — переспросил Ренки.

— О том, что мир там настолько иной, что ваша шпага там может оказаться абсолютно бесполезной и даже смешной.

Увлеченные разговором приятели оглянулись. Одивия вылезла из своей палатки, еще немного помятая и всклоченная после сна. Она наверняка слышала, о чем говорили приятели, и, не выдержав, вместо того чтобы заняться своим внешним видом, немедленно влезла в разговор.

— Я правильно говорю? — спросила она, адресуя вопрос Готору.

— В какой-то мере это действительно так, — кивнул он в ответ.

— Но почему? — возмутился Ренки, искренне не представлявший себя без этого атрибута благородного человека на бедре.

— Моя купеческая хватка подсказывает мне, что в мире, в котором, как вы сами говорите, есть оружие, стреляющее десятки раз подряд без всякой перезарядки, шпагами, скорее всего, уже давно не пользуются, — пояснила Одивия свою мысль. — Уж, по крайней мере, я бы туда точно продавать шпаги не повезла. Как бы ни был быстр и искусен фехтовальщик, но пуля все равно летит быстрее. А обучить человека хорошо стрелять куда проще, чем фехтовать. И все это делает шпагу лишь ненужным, неудобным, а потому и нелепым дополнением костюма. Я права?

— Да, — кивнул Готор. — Прекрасный анализ. Длинное холодное оружие окончательно исчезло из вооружения армий примерно сто лет назад. Теперь его можно увидеть разве что на парадах. У нас даже штыки стали не длиннее обычного кинжала, а в некоторых армиях отказываются и от штыков, ибо считают их бесполезными.

— Но кинжалом тоже можно отстоять свою честь! — видимо, Ренки слышал только то, что хотел, и поспешил уцепиться за слово «кинжал».

— Дуэли запрещены! — покачала головой Одивия. — Даже в нашем мире многие отказываются от этой традиции. В той же сатрапии, как вы помните, дуэли запрещены. Как пояснил это Ваася, сильному государству не хочется терять своих наиболее мужественных и горячих сыновей в бессмысленных ссорах друг с другом. Лучше уж направить их воинственный пыл на нечто иное. Как я понимаю, оу Готор, в вашем мире, намного более справедливом и совершенном, чем наш, этот обычай должен быть уже полностью изжит.

— Да, действительно, — опять кивнул Готор. — У нас есть, конечно, способы помериться мужественностью и храбростью, но смертельный исход при этом считается недопустимым. Вот только с чего вы решили, что мой мир более справедлив и совершенен?

— Ну как же… — На этот раз выпал черед смутиться Одивии Ваксай. — Вы старше, а значит, мудрее. Вы намного сильнее, ибо покорили даже небо и глубины океана, значит, в вас меньше страха. И вы наверняка намного богаче нас, коли у вас нет сословного разграничения и даже бедняки могут считать себя равными благородным. Ваш мир не может не быть более справедливым и совершенным!