— Графиня, боюсь, что вы работали очень усиленно и нуждаетесь в отдыхе.

Женщина поднесла руку к виску.

— Мое воображение изменило мне, — произнесла она слабым голосом. — Я не могу написать четвертый акт. Все пусто, пусто!..

Генри посоветовал драматургине сделать передышку.

— Ложитесь спать, — сказал он, — утром все наладится.

Дама нетерпеливо махнула рукой.

— Я должна кончить пьесу, — ответила она, — мне только нужно несколько замечаний. У вашего брата театр. Вы ведь бывали на репетициях и должны разбираться в законах сцены.

Она почти насильно вложила в руки Генри принесенную с собой рукопись.

— Не могу читать вам сама, у меня кружится голова, когда я гляжу на свой почерк. Будьте добры, пробегите глазами и сделайте замечания.

Генри из вежливости заглянул в текст. На глаза ему попал список действующих лиц. Молодой человек прочел его и резко повернулся к незваной гостье, намереваясь потребовать объяснений. Слова замерли на его губах.

Женщина в кресле забылась тяжелым сном, близким к обмороку. Голова ее откинулась на спинку кресла, темный румянец на щеках сгустился, руки были широко и безвольно раскинуты, ноги были широко и фривольно расставлены.

Генри позвонил и велел вошедшему лакею прислать горничную.

Голос его отчасти пробудил графиню. Она сонно приподняла веки и спросила:

— Вы прочли?

Хотя бы из чувства сострадания нужно было отвечать утвердительно.

— Начал читать и прочту охотно, — сказал Генри, — если вы отправитесь сейчас в постель. Утром наши головы будут яснее, и я помогу вам составить четвертый акт.

Вошла горничная.

— Боюсь, эта дама больна, — шепнул ей молодой человек, — отведите ее к себе и уложите спать.

Горничная взглянула на графиню:

— Не послать ли за доктором, сэр?