Без особой надежды зашел в приложение проверить местонахождение невесты по ее телефону. Без надежды потому, что в случае подобного рода ситуаций Леся любит свой аппарат где-нибудь оставлять, сейчас она и вовсе знает, что я ее местонахождение ее телефона могу всегда отследить.

Хм. Приложение показывает, что телефон в парке возле работы. Может, Леся и выбросила аппарат, но на всякий случай лучше проверить, вдруг забыв о телефоне сидит где-нибудь на скамейке и плачет. Или… внутри вновь все похолодело. Судя по карте, там где телефон рядом пруд. Мало ли что может быть в голове у беременной женщины, главное, чтобы руки на себя наложить не вздумала. Или я перегибаю палку?

Как бы там ни было, на всех парах мчу к злосчастному пруду, надеясь не опоздать, и готовлюсь ко всему, но что-то подсказывает мне, что телефон найду в мусорке.

Около пруда я все-таки нашел ее. Невольно остановился. К этому моменту успел много чего надумать, представляя самые худшие варианты.

Леся сидит на скамейке, закрыв глаза и подставив лицо солнечным лучам. Она не истерит, не плачет. В этот момент моя Леся очень похожа на ангела. Мирная, светлая, спокойная, невыразимо красивая. Тонкие черты лица, такая тоненькая, хрупкая, хочется взять ее на руки и никогда больше не отпускать, спрятав от всего мира. Господи, да я схожу с ума по своей невесте.

Или уже не невестве, перечеркнула все мрачная мысль.

Не знаю, что говорить. Просто подсел к Лесе на скамейку. Настроения радоваться солнцу нет совершенно. Внутри черная дыра. Как оправдываться? Да и в чем? С Кэт у меня давно ничего не было, я с ней перестал спать еще до знакомства со своей Дюймовочкой.

Нагнулся, поставил, локти на колени, головой оперевшись на ладони.

— Лесь, я не спал с Кэтти и вообще с кем-либо после нашего договора от имен Анри и Пай. Правда.

«Не поверит» — радостно хохочет в моей голове Кэт, это она кричала в тот момент, когда я выставлял ее в коридор: «Зачем тебе такая, которая чуть что, сразу бежит? Будешь папой только по выходным, если она сейчас не пошла убиваться, как я посоветовала».

Сучка.

— Да я знаю.

Что?

Выпрямился. Олеся все также сидит с закрытыми глазами.

— Откуда?

— Ну, хотя бы потому, что иначе ты не набрасывался на меня после того разрыва, словно дикий зверь. Что-то же я понять могу. Все остальное время мы практически всегда были вместе, и я ничего подозрительного не заметила. Кэтти плохая актриса, и явно фальшивила, бросая свои обвинения, при этом никак их не подтверждая. Ее голое тело на твоем столе тоже мало что значит, поскольку тебя поблизости не наблюдалось. К тому же когда шла к кабинету столкнулась с администраторшей — нахождению ее на столь высоком этаже не было явных причин, то, как она на меня злорадно посмотрела было подозрительно, и я уже тогда приготовилась к подставе. В общем, кроме слов Кэт доказательств никаких нет. Тебе я склонна верить. Ей — нет. Но если ты как-то еще подтвердишь мои мысли, буду рада.

У меня с души упал не камень, гора.

— Ключи Кэтти получила от прошлого хозяина кабинета, он был ее любовником, у него, оказывается, остались дубликаты «для себя». Если захочешь, мы вместе сейчас пойдем к нему и уточним, так это или нет. Администратор помогала Кэт, была «на стреме», пока ее подруга проникала к нам, завидев тебя, предупредила Кэтти, заодно предложив этот спектакль.

— Понятно.

И вроде все хорошо, но мне не нравится состояние Леси и эти ее закрытые глаза, она словно прячет от меня эмоции.