Да, нечего делать, нужно этот скандал предупредить.

Надод уже протянул руку, чтобы хлопнуть сторожа по плечу, как вдруг последний обернулся сам и с живостью спросил:

— Скажите, пожалуйста, сестра, вас господин директор через канцелярию провел? Видели вас эти чернильные души?

Сказано это было с неподражаемым презрением.

Для Надода блеснул луч спасения. Этот железный человек взволновался, как нервная женщина.

— Нет! — произнес он с усилием. — Господин директор провел меня прямо в камеру.

— В таком случае мы и теперь пройдем тем же путем. Чернильные души будут очень рады случаю отметить нарушение правил. Правда, они попридержат язык за зубами, потому что сделал это сам господин директор, но все-таки лучше с ними не связываться… Пойдемте сюда. Я вас выведу прямо на гауптвахту.

Сторож повернул в боковой коридор, отворил дверь на гауптвахту и, выпустив туда Надода, объявил:

— По приказанию господина директора.

— Пароль? — обратился к нему унтер-офицер.

— Бдительность и верность! — шепнул сторож на ухо солдату.

— Проходите! — разрешил унтер-офицер.

Лицо Надода было совершенно закрыто покрывалом.

Сторож проводил его до самого выхода.

— До свидания, честная мать! — почтительно промолвил наивный человек и низко поклонился.

— До свидания, мой друг, — прошептал бандит и не спеша вышел на улицу, скрестив на груди руки в широких рукавах.

Надод был свободен.

В пятидесяти шагах от тюрьмы его уже дожидался мнимый пастор с каретой, запряженной парой быстрых коней. Надод вскочил в экипаж, который понесся, как вихрь.

В ту же минуту со стороны тюрьмы грянул пушечный выстрел.

Сторож, оставшийся в камере, заметил побег еще прежде, чем возвратился его товарищ, и, как сумасшедший, побежал дать тревогу.