— Естественно! Это ж Васин, — хохотнул полковник. — С ним нужно всегда держать ушки на макушке. А ты пошёл у него на поводу. Ты ж опытный сотрудник, а попался на крючок, как желторотик.
— Да, собственно, я не то, чтобы повёлся... Просто он Вам тыкать же начал. Вот я и решил его чуть опустить с небес на землю, — решил пояснить свою позицию Воронцов.
— Да это понятно, — произнёс Кравцов, махнув рукой: — Просто ты не в курсе. А мы с Васиным, можно сказать, друзья. Поэтому ему некоторые вольности разрешены.
— Что значит «можно сказать, друзья»? А можно что? Сказать «не друзья»? — зацепившись за последние слова, решил прояснить вопрос я.
— Друзья. Друзья, — примирительно поднял руки Кравцов, сдавшись на милость победителю, а потом вернулся к теме: — И я тебе, как друг, говорю: Товарищ Воронцов наш коллега и хороший человек. Думаю, вы с ним сработаетесь и найдёте общий язык.
— А ты?
— А я вместе с медиками завтра улечу домой.
— Это бабка надвое сказала, — пообещал я, решив, что Кравцова я отпускать от себя не намерен. А потом, вспомнив последние слова, поинтересовался: — Ты сказал, что улетишь? Позволь поинтересоваться: ты случаем не перегрелся сегодня на солнышке? Возможно, ты хочешь сказать, что уплывёшь на барже, когда она пойдёт обратно в Союз? Так мы тоже вместе с ней поплывём. Насколько я знаю, есть решение всем кораблям после съёмок фильма возвращаться эскадрой вместе.
— Нет, Саша, я сказал всё правильно. Из Кубы я не поплыву на корабле, а улечу, — улыбнулся тот и, видя моё искреннее удивление, добавил: — И улечу я на самолете, который прилетит завтра днём с официальным визитом. И называется он Ту-95, который является ракетоносцем, и который американцы называют «Медведь».
— Э-э... А как американцы-то на такое посмотрят? Здесь же до них пара сотен километров всего.
Сказать, что я был крайне удивлён услышанным — это ничего не сказать. Я буквально офигел от такой новости, ибо она была столь невероятной, что поверить в неё было очень сложно.
— Всё это согласование началось, когда мы были ещё в море, — стал разъяснять Кравцов. — Но согласовали довольно быстро. Американская сторона вошла в положение и разрешила нам прилететь, пообещав, что не будут сбивать. Сейчас мне доложили, что взлётно-посадочная полоса увеличена, укреплена и готова к приёму стратегической авиации. Так что, Саша, завтра наш голубь мира прилетит сюда и привезёт медицинскую комиссию.
Я еле-еле смог закрыть от изумления рот, после чего челюстями, которые свело (причём обе), просипел самое логичное, что только можно было сказать по услышанному рассказу:
— Очешуеть можно!!
Кравцов подождал с минуту, давая мне возможность осознать масштаб происходящего, а затем повернулся к Воронцову и сказал:
— Уже можно.
Я ещё не успел ничего понять, а они уже вдвоем, словно два жеребца, ржали на всю Елоховскую как кони.
— Вы чего? Обманули?! — насупился я.
— Конечно, обманули, — смеясь, произнёс полковник. — А ты как думал? Только тебе над людьми подшучивать? Нет, Васин. Шутки — это дело обоюдное.