Я опешил. Контр-адмирал явно пребывал в ярости, и нужно было что-то отвечать ему. Но я не знал, что именно. После его слов мне наконец-то стало понятно, по какой именно причине меня удерживают и допрашивают.

Так… Значит игра создаёт псионников? Всё ещё непонятно, кто её всё-таки распространял и спонсировал, империя или повстанцы, но это сейчас имело для меня мало значения. Куда важнее была моя связь с Вирианом, из-за которой я и попал в плен. Я попытался вспомнить его образ, поднять в памяти тот единственный раз, когда я видел командора. В тот день моего сражения с Джареном… Но лица Вириана в воспоминании я не видел, и это меня смущало. Я вдруг понял, что разговаривал с лидером фракции, но при этом не помнил ни его имени, ни лица. Что было очень странным…

— И долго ты ещё собираешься молчать?

Я посмотрел на контр-адмирала. Он явно вскипал всё больше и больше, а, значит, слова про гибель его дочери были правдой. И он утверждает, что в тот же день, когда она погибла, я встречался с Вирианом… Но хоть убей, я этого не помнил!

— Взять его!

Пока я обдумывал ситуацию, ушло слишком много времени, и контр-адмирал похоже потерял последнее терпение. Стоявшие по углам солдаты схватили меня и жёстко придавили лицом к металлическому столу.

— Покажите мне его руку!

На мне была арестантская рубашка, и солдаты порвали её ниже плеча, грубо вытянув мою правую руку с татуировкой.

— Ройхельд, топор!

Все это время молчавший дознаватель, как тень подошёл к столу и замер надо мной с увесистым топором из противо-пожарного набора.

— А теперь слушай меня внимательно, Реул. Я лишился дочери из-за этой дурацкой игры. Мне плевать и на неё и на тебя. Но я хочу знать, почему и как погибла моя дочь. Пускай даже для этого придётся собирать информацию по крупицам. И ты сейчас дашь мне эти самые крупицы, или я буду отрубать твои руки и ноги до тех пор, пока ты не превратишься в неподвижного калеку. Ты меня понял?

Я кивнул и решил сыграть вабанк:

— Я расскажу вам всё, что знаю. Только дайте собраться с мыслями.

— Что знаешь? О… Ты мне всё расскажешь! Но сначала… Ройхельд, отруби его чёртову руку.

Ройхельд занёс надо мной топор, и в этот момент в дверь кабинета дознания постучали. Просто тихо и спокойно постучали с той стороны. Продолжая лежать лицом на холодном столе, я нашёл глазами дверь, которую Ройхельд всё же закрыл.

В кабинете дознания повисла тишина. Замер адмирал с глупым выражением на лице, застыл Ройхельд с занесённым над моей рукой топором. Кажется стук в дверь оказался настолько противоестественным, что они все попросту расстерялись.

— Кого это там принесло? — спросил адмирал Фон Дюккен, смотря то на Ройхельда, то на солдат. — Это же слепая зона корабля? О ней никто не знает!

Словно в ответ на его слова, стук в дверь повторился, уже настойчивей и громче.

— Ройхельд, убери топор. А ты иди, открой дверь.

Один из солдат отпустил меня и двинулся в сторону двери. Ройхельд тоже выполнил приказ и спрятал топор обратно в стоявший у стены ящик. Мне позволили сесть и приказали молчать. Я потёр ушибленную руку, и сделал глубокий вздох. Самое странное, что во всей этой ситуации я сохранял спокойствие и возможно даже вёл себя излишне заторможенно. Скорее всего это было последствием долгого голода и усталости, как моральной так и физической.