Саша уже полезла в сейф за дорогим коньяком, быстро наливая в кружку черный крепкий чай и плеснув полкружки, мысленно прикидывала, как можно подсунуть его начальнику.

- Я тебе сейчас уши надеру!

- Давай, попробуй, - заорал Елисей, наступая.

Александра пискнула точно мышь, мечась из стороны в сторону, ища чем бы разнять разъярённых мужчин, когда между ними оказалась Алиса, не выдержавшая накала. Она, конечно, блеющая овца, но оскорблять себя больше точно не позволит.

Для Елисея не была хороша.

Для Игоря тоже.

Не нравилась будущей свекрови.

А теперь, получается, в любимом деле у нее тоже шансов нет? И все почему? Потому что великий и непогрешимый Канарейкин так решил?

«Овца Алиса по полю гуляла. Стадо ее бросило, а пастушка потеряла. С грустными глазами на луну взирала, землю пережёвывая, собственным унынием упиваясь», - вспыхнула в голове песенка, напеваемая Марком с утра. Обидная, неприятная, но очень правдивая. Настя из-за этого чуть с ним не разругалась, а он только смеялся и блеял.

- Я тебе не овца, - выдала неожиданно для всех. Канарейкины замолкли разом, прекратив лается, а Саша звякнула ложечкой в кружке с коньячным чаем, подкравшись к Павлу и вручив ему кружку.

- Чего? – удивленно моргнул Елисей, наткнувшись на такой решительный взгляд, что даже отступил.

- Я говорю: не овца, - повторила Алиса, выпрямившись. – Хватит давать мне оценку! Ты нихрена не знаешь ни обо мне, ни моих навыках! Пять лет где-то шатался, думаешь, раз научился делать рагу из крокодила, так особенный теперь?!

- Какое еще рагу, совсем сбрендила? – попытался возмутиться, однако она снова его перебила, повысив голос:

- Я буду су-шефом, а ты можешь своими дипломами подавиться, Канарейкин! И ничего ты не сделаешь, потому что работаю я на твоего отца. Не на тебя, - ткнула ему пальцем в грудь, выдохнув обессиленно, теряя остатки былой смелости, едва прошла первая вспышка.

– И вообще, - промямлила, прокашлялась, попытавшись вернуть былой настрой, ежась от пристального взгляда. Ничего не вышло, потому ничего лучше не выдумала, чем красиво исчезнуть, аки Золушка с бала. И даже туфли хрустальные оставила, если б были.

– Пошла я, да.

Позорно ретировалась, чувствуя, как горят уши, и паника охватывает с ног до головы. Кажется, она только что поставила на место самого Елисея Канарейкина. Мучил лишь один вопрос: как скоро ей прилетит отдача?