В огромном современном зале гремит модная музыка и беснуются толпы веселящихся гостей. Здесь собираются преимущественно сливки города. Мне стоило практически невозможных усилий устроится в этот клуб на работу.

Вика, подруга детства, здорово помогла — замолвила за меня словечко, когда её вторая напарница ушла в декрет, а замену найти не успели. Вот она и порекомендовала мегере Паулине меня.

Сюда невозможно попасть по объявлению! Здесь жёсткий конкурс и большая конкуренция, потому что заведение элитное. Эдакий рай для депутатов и олигархов.

Конечно, работа не из лёгких, потому что нам, девушкам из народа, порой, трудно терпеть издёвки балованных жизнью папиков или их сынков-мажоров, если вдруг они попытаются словом недобрым оскорбить, или хуже, облапать.

Но мы как-то держимся. Привыкли. Это поначалу было страшновато, хотя я каждый день хожу на работу как на минное поле. Богачи ведь такие безбашенные! Им и море по колено.

Почему я забеспокоилась об это именно сейчас?

Еще с самого утра меня гложило какое-то нехорошее предчувствие, я еле-еле заставила себя встать с кровати и начать собираться на смену. Но это предчувствие я списала на тревогу о своей маме. Ведь время поджимает.

Я работаю на износ! Если её не получится спасти, я останусь совершенно одна, ведь мой отец бросил нас, когда мне было всего несколько месяцев и ушёл к богатой любовнице, разбив маме сердце. Мама тянула меня одна всю жизнь, я не могу просто взять и отвернутся от неё. Я упёртая! Если я поставила перед собой цель, то буду к ней двигаться несмотря ни на что.

И вот сейчас я металась из одного столика к другому, затем на кухню, потом опять бежала в зал, разнося подносы с ужасно дорогими деликатесами их заказчикам.

Полностью растворившись в работе, я не заметила, как из тёмного угла за мной кто-то пристально наблюдает. Я направилась в сторону кухни, как меня вдруг схватили за локоть и толкнули в закоулок, прижав к стене…

— Рот ей закрой!

Я собралась закричать, но на мой рот обрушилась огромная лапища, пахнущая потом и табаком, сильно его сжав.

Даже, если я закричу, меня никто не услышит из-за мощных басов акустической системы, вперемешку с пьяным гулом толпы.

— Коли быстрей!

Что-то острое короткой вспышкой вонзилось мне в шею и перед глазами замигали мелкие искорки, а кончики пальцев мгновенно утратили чувствительность.

— Что в-вы… — когда меня частично отпустили, я снова хотела закричать, но мой голос прозвучал так, словно его зажевало на старой кассетной плёнке.

Их было двое.

Двое здоровенных, страшных мужланов с бандитскими рожами в тёмных одеждах. У одного было пухлое лицо и совершенно не было волос на голове, а лицо второго, более худощавого типа, наполовину рассекал жуткий шрам.

Первым открыл рот лысый мордоворот. Он потряс перед моим шокированным лицом пустой стеклянный флакон, если точнее, ампулу.

— Знаешь что это?