Глава 19

(Тауантинсуйу, Хатун Ирриру. Март 1530 года)

К середине марта положение дел с производствами стало налаживаться. Был получен первый прокат железа и цветных металлов, началось серийное производство проволоки — что, в конечном счете, значительно снизило трудоемкость их изготовления и привело к освобождению части рабочих рук. Кроме того, уже были подготовлены резервные специалисты по плавке и обработке металла, что давало возможность начать постройку нового завода — около одного из найденных геологами месторождений железа. Хоть оно и мелкое по меркам 21 века (других-то найти не могли — их всего три во всем Перу), но для этого времени хватит на несколько десятилетий. А металла стране надо, и как можно больше. Тем более, сейчас целесообразнее разрабатывать именно мелкие месторождения — в будущем-то особого толку от них не будет. Так не пропадать же добру? Так что в начале марта я вместе с одним из геологов, обследовавшим то месторождение, отправил туда специалистов, которым предстоит создать на том месте металлургическое производство.

Помимо этого, важным вопросом было обнаружение руд новых цветных металлов — в первую очередь, цинка и никеля. Тем более, что цинк-то инки использовали — судя по химическому анализу, в составе некоторых инкских бронз присутствовал и он. А раз так — надо его найти. Тем более, что руда “ложного серебра” должна была быть вполне знакома — хотя на всякий случай я все же разъяснил, что такое сфалерит. Аналогично и с никелем, месторождение которого должно было располагаться где-то в окрестностях Вилькаса. И который тоже мог быть известен местным геологам — как “ложная медь”. Во всяком случае, так было в Европе. Ну а нет — придется поочередно перепроверять руду в различных медных месторождениях. В любом случае, я приказал тащить ко мне образцы самых разных горных пород — а тут уж по этой коллекции будем разбираться, что на что годится. Да и вообще следует собрать большую коллекцию, где будут собраны образцы самых разных минералов. Было б, правда, еще неплохо найти марганец, ванадий, вольфрам, хром, молибден — но пока я решил немного отложить этот вопрос. Увы, не все сразу… Хотя искать асфальтит, в котором содержится сульфид ванадия, в районе между Уачо и озером Хунин приказал уже сейчас…

И вот как закончил с этим — оказалось, что едва ли не впервые с момента попадания я оказался более-менее свободен от решения текущих вопросов. С самого момента опадания я практически непрерывно был чем-то занят — то поиск железной руды и создание металлургического завода, то разработка и запуск производства оружия, то война, то потом — создание станкостроения. Но теперь наконец-то основные проблемы были решены — на данный момент дальнейшая индустриализация становится практически неизбежной. Оценив возможности станков, инкские мастера уже сами будут искать, к какому еще делу можно их пристроить. Тем более, что за полезные рацпредложения, нашедшие применение, полагалась награда — большая или меньшая в зависимости от степени полезности. Так что на данный момент производство станков лишь наращивалось — а при заводе создавался своего рода ПТУ для обучения мастеров работе на них. Единственная проблема — на данный момент все станки имели привод исключительно от водяных колес, что сильно сужало географию их возможного применения. А, впрочем, водопадов в Андах полно, а плотин у инков и того больше — почти у каждого города есть орошаемые поля, воду для которых в большинстве случаев отводят именно при помощи них.

А мне же теперь оставалось в основном лишь вести уроки в “школе Солнца” (куда недавно прошел второй набор), где я объяснял ученикам “Основы кечуа” и начальный курс математики. Да уж, никогда прежде не мечтал быть учителем… Но коль стал прогрессором — придется. Ведь самое главное не в ряде созданных попаданцем технологий — этот рывок вперед будет быстро погашен при отсутствии дальнейшего развития. А в наличие систематических знаний, дающих представление о сути происходящих процессов — которые позволят в дальнейшем не застрять на месте, а продолжать развиваться быстрее окружающих и всегда быть впереди. Вообще, в отличие от школ моего времени, предметов на “начальном этапе” было, как говорится, фиг да маленько. Из “предметов будущего” были, в основном, лишь те самые “основы кечуа” — нужно же было научить писать — и та самая математика. Остальные предметы были скорее традиционными. Чтение кипу основных (общедоступных) типов — заключавшееся скорее в заучивании условных кодов, обозначавших те или иные предметы или события. Предмет “Природа”, где изучали растительный и животный мир и окружающую природу в целом, представлял из себя своего рода компиляцию знаний местных народов об окружающем мире. Впрочем, кое что я все же вставил и от себя — так что несколько уроков проводил сам. Военное дело — теперь, впрочем, уже значительно измененное по сравнению с тем, что изучалось буквально два года назад, из-за появления нового оружия и основанной на его применении новой тактики. Своего рода “Теория управления”, где изучались основные принципы управления экономикой в “айлью всех айлью”, т. е. в стране — куда я тоже внес ряд новых идей, позаимствованных из опыта “первого в мире социалистического государства”. Ну и еще некоторые традиционные предметы — изучение мифов и основы религии, музыка, поэзия, ораторское искусство, ведение домашнего хозяйства… Но это было лишь пока — т. к. я планировал начать преподавание для первой группы преподавание биологии, физики и химии. Правда, пока еще не знал, когда это будет — сначала надо чтобы хоть в математике более-менее разобрались, без нее-то в физике никуда. Ну да через полгода, думаю, уже пора будет — а пока есть время доделать учебники…

Ну а поскольку времени у меня теперь стало гораздо больше — появилась возможность вообще подумать о будущем. И, в первую очередь, о том, что нужно делать в ближайшем будущем. В первую очередь, определиться о варианте взаимоотношения с Писарро. Как мне было известно из книг, при отправке в экспедицию у того еще не было однозначного намерения немедленно начинать завоевание — сначала он думал провести разведку и определиться с его перспективами. В том прошлом история сложилась для него крайне благополучна — на момент вторжения еще продолжалась гражданская война, в которой победили китонцы. Дезорганизация управления — у Атауальпы на тот момент даже не было назначено официального заместителя, и при попадании в плен заменить его и начать борьбу против захватчиков. Хотя, возможно, дело было и проще — он просто не желал иметь поблизости кого-то со схожими полномочиями, желая завязать всю систему управления исключительно на себя. Как знать… Помогла Писарро и ненависть южан к захватчикам — они помогали ему в борьбе с китонцами, считая своими освободителями, пришедшими восстановить законную власть. Теперь этого не будет — и если Писарро решит сразу же начать завоевание, ему придется иметь дело со всей мощью инкской армии. Вооруженной, причем, не топорами и палицами, а ружьями и пушками. Тут и лошади не помогут — слишком неравные силы.

Потому, скорее всего, никакого завоевания не будет. В таком случае каким следует ожидать его визит? Как мне известно, 27 декабря 1530 года — т. е. уже скоро — Писарро отправится из Панамы, но, не добравшись до инкских земель, высадится где-то на побережье Колумбии. После чего начнет пеший поход к инкским землям. Впервые он окажется на инкской территории где-то ближе к осени 1531 года, когда пройдет через Гуйякиль — формально подвластную инкам землю, где, однако, влияние их минимально. Где-то в начале 1532 года Писарро доберется до острова Пуна, а затем в марте-апреле того же года будет в Тамписе/Тумбесе. Там, видимо, и доведется вступать в контакт. Оглядевшись, он, скорее всего, примет решение не начинать немедленного вторжения — особенно когда увидит вооружение “Громотрубной армии”. Значит, что?

Скорее всего, заявит, что хочет торговать с Тауантинсуйу — вот мы вам, мол, всяких безделушек втридорога продадим — а вы нам золотишка. Увы, т. к. первая встреча с инками произошла при захвате в плен торговца, который научит испанцев кечуа, то про его существование они знают. А надо убедить, что нету у инков золота! Ну редкий металл, совсем мало его! А как же тогда со многочисленным “золотом”, про которое они слышали? Хи, про гальванику испанцы вряд ли знают! Вот и нужно будет еще одну новую технологию отработать и в ход пустить. А потом — помню из истории завоевания ацтеков, как там испанцы разграбили золото в доме, где они проживали — сделать так, чтобы кто-нибудь из испанцев спер такую вот “золотую” штучку. Думаю, конкистадоры потом будут сильно удивлены! Ну а потом еще как-нибудь во время переговоров упомянуть про редкость золота — мол, приходится просто за дикие цены его у дикарей покупать! Да и мало его у них. Вот вам-то повезло как, завоевали золотую страну — эх, нам бы где такое местечко найти… Думаю, после этого привлекательность Тауантинсуйу в глазах испанцев сильно уменьшится.

Следующий важный момент — в 1534 году состоится вторжение Альворадо на север страны. Вот это-то будет очень удачно… В новом варианте истории ему доведется стать тем самым мальчиком для битья, на котором можно показать испанцам силу инкской армии. Следует разгромить его прямо вскоре после высадки — неподалеку от побережья. После чего отправить в Панаму послание с вопросом, следует ли считать это происшествие объявлением войны Тауантинсуйу. Да, корабли бы тоже неплохо было бы захватить… Пригодятся.

Третий важный момент — 1536 год, основание первой испанской колонии в Ла-Плате. С учетом того, что в перспективе следует брать под контроль всю Южную Америку — а в особенности расположенный неподалеку район Минас-Жерайс с его огромными запасами полезных ископаемых — эта колония в будущем может доставить немало неприятностей. Потому ее быть не должно. Следует превентивно основать свою. А как приплывут испанцы — ну что ж, им же хуже… Оттуда никого выпускать не стоит. Чем больше испанских экспедиций пропадет без вести в тех краях — тем лучше. Меньше желающих соваться и дальше будет. Пусть думают на “дикарей-людоедов гуарани”…

(Тауантинсуйу, уну Тальян, Тампис. Март 1530 года)

Чуя Маю не знал, зачем Сапа Инке понадобились эти большие деревянные лодки, но это было не его делом. Сапа Инка приказал построить их — значит, он должен это сделать. Думать же о том, зачем все это нужно — дело Великого Инки, жрецов и амаута. Вообще раньше ему доводилось строить лишь большие морские плоты, на которых торговцы отправлялись в далекие страны и раньше даже не задумывался над возможностью постройки таких лодок. Но как раз незадолго до начала войны с мятежниками его — как лучшего мастера по плотам — вызвали к Сыну Солнца, где тот сказал про необходимость постройки для дальних плаваний больших лодок.

— На плоте не уйдешь далеко от берега, — говорил тогда Сапа Инка, — На плоты не положить много груза и не посадить много людей. Если мы хотим достичь дальних стран и завоевать их — мы должны построить большие лодки со множеством парусов.

Чуя Маю тогда захотел было спросить, что а как же плаванье Тупака Инки Юпанки, но не решился. Но, видимо, Сын Солнца понял это так, потому что сказал:

— Есть вопросы?

— Но как же плаванье Великого Инки Тупака Юпанки? — боясь, как бы этот вопрос не сочли слишком большой наглостью, спросил мастер.

— А ты не думал, почему то плаванье было единственным? — внезапно с какой-то даже усмешкой спросил тогда Сапа Инка.