Распахиваю дверь, протягиваю руку. Малышка беспомощно оглядывается на мой дом. Она что, реально думала, что я ее в своем доме буду пользовать?

Там у меня дочь, самое главное в моей жизни.

В доме никакой грязи никогда не будет. Да и живут там все время близкие мне люди, почти семья – домработница моя, Нинель, Нина, дочь её, Ася.

- Давай, давай, запрыгивай, кисуля, как зовут хоть тебя?

- Лика.

- Лика, красивое имя, - и явно вымышленное, хотя, может быть ее в натуре Анжеликой звать? Тогда подходяще.

Она пытается поднять ногу, чтобы поставить на ступеньку – внедорожник у меня высокий – юбка мешает.

Не задумываясь наклоняюсь, приподнимаю подол, и обнимаю ладонью стройную ножку.

- Вы… что вы делаете?

- Помогаю, кисуль, давай скорее, времени нет.

- Что?

- Поздно уже, я устал, давай, не ломайся.

- Я не ло-ломаюсь… - слышу судорожный вздох, она вся дрожит, - и я не кисуля! И… никуда я не поеду, пустите!

- Поздно, малышка, ты сама на это подписалась. Говоришь, Элеонора тебя прислала? Ну вот! Прыгай в тачку, или я сам тебя туда затащу!

- Нет!

Смотрю удивленно. Эта пигалица смотрит испуганно, губки приоткрыла – так и хочется смять, неожиданно она поднимает руку и мне прилетает хорошая пощечина.

Не ожидал. Да уж. Почему ее с такими способностями в театральный не взяли-то? Играет натурально. Оскорбленная невинность.

Ладно, разбираться некогда.

Хватаю за талию, заталкиваю в машину, сам лезу следом, двери блокирую, водитель мой, Степан, сразу все понимает, поднимает защитный экран. Теперь он нас не видит и не слышит.

- Что вы делаете?