Из-под моей челки на ладонь Кардинала беззвучно выпрыгнула какая-то мелкая букашка. Приглядевшись, я понял, что это черный паучок размером меньше моего ногтя мизинца. Проворно развернувшись, паучок посмотрел на меня снизу вверх четырьмя алыми глазками, распложенными в передней части головы, потом поднял правую переднюю ножку и поздоровался… ну, так показалось.

– Ее зовут Шарлотта. С того самого времени, как вы с Юджио покинули Рулид, она постоянно наблюдала за тем, что вы говорили и что делали, либо с твоей головы, либо из кармана, иногда из угла комнаты. …Впрочем, похоже, она не всегда ограничивалась одним лишь наблюдением.

При этих словах Кардинала паучок согнул все свои восемь ножек, будто пожимая крохотными плечиками.

После этих миленьких жестов до меня наконец дошло. Видимо, вот это вот создание и дергало меня за волосы, направляя в нужную сторону, когда мы спасались бегством от Рыцаря единства на драконе. И не только тогда. Я вспомнил, что такое же ощущение у меня было множество раз с тех пор, как я покинул Рулид, – и когда я победил на турнире в Заккарии и стал стражем, и когда поступил в Академию мастеров меча в столице.

– …Значит, это дерганье – это не какое-то там божественное наитие, это меня на самом деле дергали за волосы, э… – обалдело пробормотал я, вспоминая все те сцены, одну за другой; наконец в моей памяти всплыло последнее, самое главное воспоминание. Не в силах сдержаться, я склонился к черному паучку размером не больше пяти миллиметров, неподвижно стоящему на ладони Кардинала, и прошептал:

– Д-да, кстати, и тогда тоже… это ты подбодрила меня, когда зефирии, которые я выращивал, оказались все порублены?.. Это ты сказала мне верить в желание остальных цветов, которые были вокруг?..

Голос, сохранившийся в моей памяти, был женским и очень взрослым. Значит, черный паучок передо мной обладал женским характером, как и намекало имя «Шарлотта»; но возможно ли вообще, чтобы букашка, не человек, обладала душой, Пульсветом?

На вопросы, которые я кинул Шарлотте, она не отвечала, лишь смотрела на меня своими красными глазками; а потом вдруг спрыгнула с ладони Кардинала, пробежала по столу и скрылась в ближайшем стеллаже.

Проводив глазами крохотного фамильяра, Кардинал ласково прошептала:

– Шарлотта – старейший из наблюдателей, которых я послала в Мир людей с помощью Священных искусств. И вот ее долгая, очень долгая служба наконец закончилась. Естественное уменьшение ее Жизни заморожено, так что, полагаю, она проработала уже больше двух веков…

– …Наблюдатель… – пробормотал я и снова глянул на стеллаж, где исчезла Шарлотта. Ее заданием было наблюдать за нами с Юджио, не более. Однако за те два года, прошедшие после того, как мы покинули Рулид, Шарлотта множество раз выручала меня, дергая за волосы, а иногда нашептывая советы. Если подумать – хоть я и не замечал ее присутствия, но она тоже была моим спутником, причем даже более близким, чем Юджио.

…Спасибо.

Мысленно поблагодарив паучка, я поклонился в сторону стеллажа.

Затем, снова переведя взгляд на Кардинала, я чуть подумал и уточнил:

– Короче говоря, ты… заперлась здесь, в Великой библиотеке, и двести лет с помощью фамильяров искала человека, который мог бы стать твоим соратником?

– Да. Я ведь не могу отсюда напрямую смотреть коэффициенты неповиновения. Всякий раз, когда до меня доходили слухи о каких-то странных происшествиях, я посылала наблюдателей, чтобы те изучали людей, которые в них замешаны… этому я посвятила себя всю. Не раз и не два я видела, как человека, привлекшего мое внимание, уводили Рыцари Единства. Я, конечно, не обладаю эмоциями, но мне прекрасно известны значения слов «разочарование» и «настойчивость». …Откровенно говоря, последние лет десять мне не раз казалось, что вскоре я познакомлюсь со значением слова «сдаться».

Улыбка весом в двести лет появилась на губах Кардинала.

– Видишь ли, пока я сидела и наблюдала за миром, Администратор создала еще более эффективную систему, при которой самые способные воины становились Рыцарями Единства. Это и есть правда, кроющаяся за вашей с Юджио целью, так называемым «Объединенным турниром четырех империй».

– …То есть мечники, которые побеждают в турнире, не «принимают почетное производство в Рыцари Единства», а…

– Их делают Рыцарями Единства, не спрашивая согласия. Они сильнейшие марионетки; воспоминания у них отбирают, и они слепо повинуются первосвященнику. Семьи, чьи представители становятся Рыцарями Единства, получают денежное вознаграждение, достаточно большое, чтобы затуманить их зрение, и производятся в аристократию высоких классов; в результате дворяне и богатые торговцы заставляют детей осваивать меч, потому что это престижно. Самих рыцарей отправляют в те земли, где они не могут встретиться со своими прежними семьями, обрубая тем самым все их связи с прошлым.