— Дженни, я приехал сюда вовсе не для того, чтобы усложнять тебе жизнь.

— А зачем ты сюда приехал, Такер?

— Я приехал… — Тут Такер вздохнул. — Полагаю, я приехал сюда, потому что завидовал Мэтту, Мне казалось, что он незаслуженно получил множество привилегий, от которых я бы тоже не отказался, — к примеру, ничем не замутненное детство, лишенное горестных воспоминаний, и будущность, дарованную ему любящим отцом. Но все сложилось совсем не так, как я рассчитывал.

— Что ты имеешь в виду?

— Все пошло наперекосяк с первой минуты, как я его увидел. Я знал, что он мой близнец, но одно дело — знать, и совсем другое — видеть перед собой свою точную копию. Скажу честно, это поразило меня до глубины души. Это не говоря уже о том, что чувства, испытанные мной, отличались от тех, какие я ожидал. Я не чувствовал радости, которую надеялся испытать, сделав Мэтта несчастным. Поэтому предпринял следующий шаг. По городу распространялись слухи о его связи с девушкой из салуна, и я решил выяснить, правда ли это. Полагал, что соблазнить ее не составит большого труда.

— Да, в этом смысле она оказалась куда более твердым орешком, чем я.

— У тебя искаженное представление о ситуации, Дженни.

— Искаженное? Хочешь сказать, не ожидал, что у тебя со мной все так легко сладится, да?

Такер вдруг понизил голос и едва ли не шепотом произнес:

— Все вокруг словно лишилось смысла и перестало существовать, когда я впервые встретил тебя.

— Не думала, что окажусь такой простушкой или озабоченной? — продолжала наседать на него Дженни.

— Как уже было сказано, я не думал, что ты будешь такой — честной, откровенной, без намека на кокетство. Тебе даже в голову не приходило, что человек может быть не столь правдивым и доброжелательным, как ты. И уж конечно, я никак не ожидал, что ты будешь верить каждому моему слову. Прежде ни одна женщина на свете не смотрела на меня с такой беззаветной верой во взгляде, а я видел все это — и сходил с ума от злости, поскольку знал, что этот взгляд предназначается не мне, а Мэтту. Я все больше и больше ревновал тебя к Мэтту, но продолжал этот маскарад, поскольку ты глубоко затронула мои чувства — но по-другому, не так как прочие женщины. Скажу прямо, я пытался сопротивляться твоему воздействию, хотел даже сказать тебе правду о себе, но не решился, а когда все-таки собрался с силами, то было слишком поздно.

Дженни упорно хранила молчание, и Такер продолжил:

— Я предал твою веру, Дженни, твое доверие — и никогда не прощу себе этого.

— Даже если я прощу тебя?

— Твоего прощения — если ты предлагаешь именно это — мне недостаточно.

— Чего же ты хочешь?

— Я сделал нечто такое, что слишком даже по моим стандартам. Поэтому сначала я должен простить себя сам.

— И что же ты должен сделать Такер, чтобы заслужить собственное прощение?

— Полагаю, для начала мне нужно разобраться со своим прошлым, очиститься от него. Чтобы из подозрительного типа, каким я, в сущности, являюсь, превратиться в честного человека. Ведь я вор, Дженни. Вор и грабитель. За мной охотится полиция штата.