— Поверь мне, детка. Я позабочусь о том, чтобы у нашей девочки была вся свобода, которую она захочет, если она никогда не приведет домой кавалера, если только это не ее девушка-лесбиянка.

— Ты невозможен, — пробормотала я, пытаясь подавить улыбку.

— Вот почему ты любишь меня, признайся.

Маттео коротко поцеловал меня, пока Валерио не выдохнул.

— Твои мама и папа снова ведут себя отвратительно, — сказал он, сморщив нос.

— Я знаю, — сказала Иза так, словно ей все время приходилось страдать от нашего публичного проявления любви.

— Ты бы не сидела здесь, если бы нам с мамой не нравилось быть отвратительными, — сказал Маттео.

Я толкнула его локтем в бок. Марселла с отвращением покачала головой, а Амо рассмеялся.

— Что это значит? — спросила Сара, и все младшие дети посмотрели сначала на Маттео, потом на Ромеро, потом на Луку.

Последний послал Маттео смертельный взгляд.

— Спроси Маттео.

Маттео откинулся назад и открыл рот. Он объяснил бы на птицах и пчёлах во всех деталях, если бы кто-нибудь позволил ему, так что я не была уверена, почему Лука спровоцировал его таким образом.

Ария ударила ладонью по столу.

— Никаких отвратительных тем за столом.

Мы ужинаем. Разве мы не можем хоть раз вести себя как нормальная семья?

Я пожала плечами. Лука, казалось, только позабавился ее вспышкой, но постарался скрыть это.

По крайней мере, дети немного выпрямились и снова сосредоточились на еде.

— Вот так она и поставила Луку в очередь, — сказал Маттео.

Я фыркнула. И снова за столом разразился ад.

Я одними губами извинилась перед Арией, но она покачала головой с плохо замаскированной усмешкой. Нормальной семьей мы не были, но никому из нас не было до этого дела.