— Всего около пяти недель. Еще очень рано. Мы должны подождать, пока не расскажем остальным. Не хочу, чтобы люди узнали до того, как мы убедимся, что с ребенком все в порядке.

Лука покачал головой.

— Мы не скажем им, пока ты не окажешься на большом сроке, но не потому, что потеряешь нашего ребенка. Ничего, никогда не случится ни с тобой, ни с нашим ребенком, Ария. Я этого не допущу.

Он говорил абсолютно уверенно, будто даже Мать-Природа, даже мое тело послушались бы его приказа, но мы оба знали, что это не так. Однако уверенность Луки заставила меня почувствовать себя лучше, и я улыбнулась.

Лука, казалось, еще больше нервничал на приёме врача, чем я, когда устроилась на кушетке для осмотра. Я находилась на шестнадцатой неделе и были хорошие шансы, что сегодня мы узнаем пол нашего ребенка. Если это окажется девочка, мы с Лукой определенно попытались бы завести третьего ребенка, потому что ему необходим наследник, и я была не против этой идеи. Большая семья это то, чего я хочу все больше и больше с тех пор, как у нас появилась Марселла. Мне нравилось находиться в окружении семьи: Джианна, Марселла, Лили… Мне необходим был дом, полный смеха.

Доктор улыбнулась мне входя в палату, но, заметив Луку, поджала губы. Ей не нравилось, как он угрожал персоналу, поэтому они приняли нас в нерабочее время никому не сообщив. Он коротко кивнул ей, но не сдвинулся со своего места рядом со мной и не сел.

Я сжала его руку, и его глаза немного смягчились останавливаясь на мне. Врач начала проводить УЗИ, и я смотрела на экран, затаив дыхание, но не могла понять, мальчик это или девочка.

— Все в порядке? — спросил Лука с ноткой нетерпения после минутного молчания доктора.

Она посмотрела на него с напряженной улыбкой.

— Все так, как должно быть. У вас будет мальчик, поздравляю.

Какое-то мгновение я не двигалась. Марселла будет замечательной старшей сестрой для маленького мальчика. Возможно, она не была бы такой ревнивой, если бы осталась единственной принцессой в семье, и мне симпатизировала идея иметь маленького Луку в своей жизни, крошечную версию мужчины, которого я любила больше всего на свете.

Лука погладил большим пальцем тыльную сторону моей ладони — единственный признак любви, который он позволял себе на людях. Мы с Лукой позаботимся, чтобы у нашего мальчика будет лучшее детство, чем у Луки и Маттео. Лицо Луки стало каменным, но в его глазах я заметила намек на настороженность. Я могла себе представить, какие тревожные нотки проносились в его голове. Даже с Марселлой он боялся, что станет таким же, как его отец, будет слишком суровым или жестоким, но ничто не могло уйти дальше от истины. Возможно, он не будет так снисходителен к мальчику, как к дочери, но на этом все.

Сейчас не время обсуждать, пока врач проводит УЗИ и мы не одни.

Как только мы вернулись в машину, я взяла Луку за руку.

— Ты станешь замечательным отцом для нашего мальчика. Я просто это знаю. Ты будешь любить его так же, как любишь меня и Марселлу. Я знаю, что ты будешь терпеливым и любящим и не причинишь ему вреда.

Лука поднес мою руку к губам и поцеловал костяшки пальцев, но ничего не сказал.

Ария казалась абсолютно уверенной, и я хотел бы испытать то же самое, но знал, что воспитание мальчика в нашем мире должно сделать его сильным, жестким, безжалостным.

Наш мальчик однажды станет Капо, он будет править Фамильей и всем Восточным побережьем. Чтобы быть готовым к этой задаче, он должен стать убийцей, жестоким и властным, стойким к боли и страху. Мой отец любил мучить Маттео и меня, как, ему нравилось мучить нашу мать, а потом и Нину. Он наслаждался нашей болью, нашим страхом; ожесточение происходило автоматически. Маттео и я привыкли к боли с раннего возраста, видели ужасные вещи в нашем собственном доме, наблюдали, как наш отец совершал ужасные преступления, когда мы едва могли ходить.

Как бы я воспитал мальчика?

Ария все еще улыбалась мне лицом полной доброты и любви. Это позволило моему собственному сердцу наполниться такими же эмоциями. Хотя, Ария и Марселла являлись единственными людьми, к которым я был добр, единственными, с которыми я хотел так обращаться. Но мальчик, маленькая версия меня… это уже другая история.