– Свободны, лейтенант!

– Есть!

Натянув сырую шинель, я вышел под моросящий дождик в кромешную темноту. С трудом нашел барак, который определили для офицеров штрафной роты. К моей большой радости, в нем было так же сухо и тепло, как у капитана-контрразведчика. По углам стояли две печки-буржуйки, раскаленные докрасна, а в шаге от двери лежали заготовленные дрова, сложены в небольшую поленницу. Парни, собравшись в группу, сейчас что-то оживленно обсуждали. Стоило им увидеть меня, как раздались веселые возгласы. Только успел снять шинель и отчистить от грязи сапоги, как вспомнил, что не забрал бумагу, которую мне надо переписать.

«Хрен с ним! Всё завтра!»

– Звягинцев! Костя! Есть новости?! Чего тебе твое начальство сказало?!

Я присел на топчан, сделал серьезное лицо и сказал:

– Трех штрафников, которые разведчики, переводят обратно в разведку.

Если на остальных лицах проступило явное удивление, то командир роты только усмехнулся. Он, похоже, уже эту новость знал, но промолчал. Не его это дело, понятно. Сразу посыпались вопросы, на которые я быстро ответил, затем спросил сам:

– А у вас какие новости?

У парней было две новости. Штурмовать рота будет поселок Синявино, как они и раньше думали. Меня удивило только одно: им в смертельный бой идти, а они радуются этой новости, но спустя какое-то время понял, что не новости радуются, а какой-то непонятой мной определенности в их судьбе.

«Какая вам, к черту, разница, где вас убьют. Под Синявино или какой-нибудь другой деревне».

Зато вторая новость стала для меня неожиданностью, хотя бы потому, что в первую очередь ее было положено знать мне по роду службы, а не офицерам штрафной роты. Оказывается, прошедшей ночью был вырезан передовой дозор. Следы двух человек от окопов вели на нейтральную полосу, в сторону немцев.

«Хм. Теперь понятно, почему здесь появился подполковник из ОКР. Но зачем присылать человека из Москвы? Своих, что ли, мало? Или это дело… не их масштаба. Как-то слишком быстро он здесь появился, словно по их следам шел. М-м-м… Значит, произошло что-то крайне важное. Впрочем, не буду себе этим голову забивать. Не мое это дело. Не мое».

Вскоре усталость взяла свое, и я заснул почти сразу, как только голова коснулась изголовья топчана. Вот только выспаться всласть мне не дали, так как я очнулся от того, что меня кто-то тряс за плечо и тихонько бубнил одно и то же:

– Товарищ лейтенант. Товарищ лейтенант. Товарищ…

Открыл глаза. Передо мной стоял Коломиец, ординарец капитана-контрразведчика, с фонариком в руке.

– Здесь я, – зло буркнул я. – Чего надо?

– Вас капитан Костромин к себе требуют.

– Сколько времени?

– Около часа ночи.