– Мне бы зелий, перекусить, да переночевать, – усмехнулся я, рассматривая молодую зельеварку.

– А ещё в баньке попарить, да спинку потереть, – покачала та головой. – Не много ли просишь?

– Да и от чарки вина, когда возляжем на перине, из твоих рук не откажусь, – усмехнулся я, а потом представился: – Алексаш меня кличут, наставник Изарун, жил в соседнем поселении, да решил пойти мир посмотреть.

– Да? Изарун? И как он, не отрастил себе ногу, так и скачет на деревяшке? – прищурилась травница.

– С чего бы это? – удивился я. – У него свои конечности в норме. Почему меня проверить решила?

Вопрос не праздный, слова пришлых под сомнения никто не ставит, привыкли доверять.

– Странно, что он с тобой расстался, – не ответила мне та. – Ладно, пойдём в избу, посмотрим, что из запасов есть и тебе нужно. Учти, цены у меня выше, чем у твоего наставника, но если есть ингредиенты, то скидку сделаю.

Свои запасы пополнил, заплатил пятьдесят медных монет, за ману и алую кровь. Ксана, так травница назвалась, перелила из своих пузырьков в мои, а вот за собственные сферы заломила по двадцать серебряных монет:

– Прости, но хрустальных сфер, да еще зачарованных на прочность, у меня мало, а приобрести тут негде, – развела она руками, но потом предложила: – Могу обменять твоё противоядие на два пузырька. Даже выбор за тобой оставлю! Хочешь возьми две маны или восстановления.

– Воздержусь, – отрицательно махнул рукой. – Мана, мне не слишком нужна, а вот против усыпления ничего лучшего не придумано.

– С чего так решил? – усмехнулась травница. – Есть же различные амулеты и кольца магические. Стоят, правда, дорого, но от плевков мышек на раз помогают, если только сразу десяток в тебя сонное зелье не выпустят.

– И ты мне можешь что-то предложить? – осторожно поинтересовался я.

Наставник говорил, что простенький перстень стоит пару золотых и в поселениях их не сыскать. Про другую, дорогую защиту и вовсе говорить не приходится.

– Прости, но в данный момент ничего нет, – поморщилась Ксана. – Кстати, если решишь на постой встать, то в трактире с тебя сдерут серебрушку, мне же можешь заплатить двадцать медных монет.

– И каковы условия? – осторожно поинтересовался я.

– Лёгкий ужин и завтрак, чистое сено и свежий воздух, – погрозила она мне пальцем. – Постелю на сеновале, перина мягкая, но без чарки. Баньку, если желаешь, сам протопишь.

– Договорились, – поспешно согласился я, пока она не передумала. – Переночую, а завтра в путь, до города ещё топать и топать!

За ужином мы почти не говорили, травница не сама готовила, сходила в трактир и еды принесла. По её словам, ей задолжал владелец, теперь едой рассчитывается. Ну, возможно она лукавит, пытается на мне заработать, но устал сильно и проверять не вижу смысла. Выдала мне Ксана пару покрывал, да подушку, указала на лестницу в сарае ведущую на сеновал, где предполагается мне ночевать, да в доме закрылась, пригрозив, что если решу перебраться к ней под бочок, то она найдёт способ, как меня наказать. Хм, почему-то ей сразу поверил, да и проверять нет сил, хотя, фигуркой травница хороша. Надо бы узнать, вдруг она вдовушка и тогда можно не опасаться одной из глобальных проблем. С этими мыслями и устроился на сеновале, да как только голову на подушку положил, то сразу заснул.

Блеянье козы и вопль петуха разбудил меня, когда солнце только взошло. На улице мелкий и противный дождь, погода испортилась и вылезать из-под покрывала нет желания, но дорога зовёт. В данный момент собираюсь двигаться к какой-то туманной цели. Сам не могу дать себе отчёт, чем планирую заниматься в городе и на что жить. Правда, оставляю за собой вариант, что всегда могу вернуться к наставнику и коротать свой век за варкой зелий, да подпитыванием охранного периметра. И что это за жизнь? От скуки можно сдохнуть! А если ещё и охомутает какая-нибудь деваха, то пиши пропало! Нет, на фиг, на фиг! Не по мне такая жизнь! Да и зов, а может и зуд к приключениям имеется. Очень хочу на мир посмотреть и разобраться, что к чему, а то какие-то сведения противоречивые, да загадок куча.

– Сегодня уходишь? – поставила передо мной стакан молока и положила ломоть хлеба с варёным яйцом Ксана.