Я шмыгнула носом и проигнорировала выпад Тиора.
— А по поводу отряда, — продолжил он после паузы. — Могу предположить, что криоги просто не ожидают вторжения на их территорию. Их планетарная защита труднопреодолима, но она предусмотрена для слежения за воздушным и околопланетным пространствами. Здесь у нас преимущество во внезапности.
М-да, Тиор в своем репертуаре… Обилие заумных слов, а смысла — чуть.
— Что-то мне подсказывает, это хрупкое преимущество мы потеряем, стоит единожды засветиться. Ты не заметил, что мы сильно выделяемся среди местного населения?
— Это не повод для истерии. Первым делом при атаке базы, ежели она окажется таковой, мы выведем из строя передатчики. И ни один сигнал не прорвется за пределы Сферы Влияния, которую установит Флинер.
Желтоглазый маг, парящий в потоке Силы, кивнул.
Они не развеяли моих опасений. Убежденность Тиора, спокойствие Флинера, молчаливое приятие остальной командой, мое знание о возможностях Сферы — все меркло в сравнении с моими дурными предчувствиями. Однако у меня закончились аргументы.
«За курганом седым солнце белое тонет в капели[11]»…
Заката, как такового, не было. Светлый диск Люцифера скатился в просвет между тучами, осветив на прощание верхушки промерзших деревьев.
Люди, за которых я должна была отвечать, обсуждали важные тактические вопросы. Я же тихонько привалилась к ближайшему стволу и смежила веки. На минуточку, буквально на минуточку…
Простыня пропиталась кровью.
На тусклом металлическом столе под красно-коричневой простыней лежало тело. Я подавила приступ тошноты, поднявшийся в горле. Из-под смертного покрова выступала ступня, несомненно, человеческая, но была она неуловимо иррациональна… Словно ей чего-то не хватало.
Недостающее обнаружилось в желтом контейнере, стоящем на ближайшей тумбе. Ногти. Окровавленные, вырванные с мясом, они плавали в слегка розоватой жидкости.
На негнущихся ногах я сделала два шага вперед, заставила себя вытянуть руку и сдернуть простынь. Ткань так и осталась зажатой в моих побелевших пальцах — некогда белоснежная свидетельница казни. Крик замер на моих губах, не пронзил скорбную тишину.
Распластанное тело раньше принадлежало женщине… Но что же с ней творили!.. Кожу с нее снимали выборочно, частями, багровые ленты теперь покоились под столом, в тазу. После сделали вскрытие.
Я вынудила себя взглянуть на ее лицо. И тут закричала по-настоящему.
В облаке бесцветных волос белел овал лица, испещренного десятками узких скальпельных надрезов. Крови в них не было, будто резали куклу. Самый длинный разрез тянулся через весь лоб. Прежде, чем я успела закричать еще раз, черепная коробка раскрылась, обнажая мозг.
Женщина открыла глаза.
— Не-е-е-ет!!! — завопила я. А может, и она, несмотря на отсутствие языка в разверзнувшемся рту. Или мы обе.
Яблочно-зеленые глаза немигающе взирали в потолок. Действительно, кричала я, она уже не смогла бы издать ни звука. Нильда давно была мертва.