– А-а-а, – протянул Эд, – ты же Сандра Шэн.

– И она тоже. Да.

Эд собрался с мыслями. «Пока что, – подумал он, – достаточно просто держать себя в руках. Смирись с этим». Но Шрэндер показалась ему рассудительной и сочувствующей, и вскоре он расслабился. И почувствовал, что должен приложить следующее усилие; поразмыслив немного, он догадался.

– Ты ведь из K-ультуры, правда? Вы не исчезли, ребятки. Вон оно что. – Он глянул на нее с затаенной робостью. – Что ты такое?

– О, – сказала Шрэндер, – вряд ли ты поймешь ответ. Кем бы меня ни считали, других таких, как я, больше не осталось, это уж наверняка. – Она вздохнула. – Все хорошее рано или поздно заканчивается, Эд.

Эд не придумал ответа.

– Как ты себя чувствуешь? – только и смог он спросить. – В смысле – вот в этом облике?

– О, превосходно. Отлично себя чувствую.

– Тебе не одиноко? Ты не терзаешься?

– Разумеется. Конечно же одиноко. Мне малость не по себе. А кому бы не было на моем месте? Но, Эд, были у нас славные деньки, их-то не отнять!

Она с явным воодушевлением поглядела на него.

– Жаль, что ты не застал нас. Мы вот точно так и выглядели, правда, я бы не прочь побольше ленточек заиметь. – Она рассмеялась. – А что под пальтишком, я тебе не покажу.

– Готов побиться об заклад, ты выглядишь обалденно, – сделал ей комплимент Эд.

– Но я там не совсем Нина Волдыриха. – Она задумалась, и, вероятно, на более долгий срок, чем рассчитывала.

– О чем бишь я? – спросила она Эда.

– О славных деньках.

– О да, Эд, были у нас славные дни, были! Жизнь для нас текла точно так же, как для вас, ну, может, немного лучше. В один момент все словно на пирушке в раю, и тут же – быстрый переход из блаженных грез к реальности. Ну, ты в курсе. Ад кромешный. Мы на этой пирушке несколько перемен блюд высидели. И видел бы ты, чего мы добились, Эд! Мы кроили меню по своему желанию. Код у нас был как ручной. Мы получили все ответы, каких вы, люди…

Она осеклась и указала в небо.

– А потом наткнулись вот на это. Говоря начистоту, Эд, мы словно лбом о стенку на полной скорости влетели. Когда мы явились сюда, эта штука была стара. Те, кто побывал тут до нас, – они успели одряхлеть, а мы еще на свет не родились. Мы жадно набросились на их идеи, так же как сейчас вы. Мы попытались раскусить этот орешек…

Шрэндер, казалось, передернула плечами.