Степан Арамович помотал головой. Надо же, что только не придёт в голову, когда ты остаёшься вечером один в гостиничном номере. Вытащив записную книжку, он приступил к заказу междугородних переговоров.
— Артур, привет. Как дела, как столица? — первым звонком его соединили с известным журналистом, который не выдержал бремя выпавшей на него славы, и потихоньку спивался, хотя и по-прежнему оставался "в обойме".
— Ты представляешь, сегодня в Москве произошло три взрыва, один из них в метро, а другой рядом со зданием КГБ. Количество погибших я пока не знаю, но раненых очень много, — журналист, явно "принявший на грудь" по поводу субботнего вечера, с ходу выложил самую горячую новость дня. — Пятьдесят лет в стране терактов не было, а тут на тебе, только все после празднования расслабились, и получите.
Празднование семидесятилетия Брежнева происходило шумно и помпезно. Две недели назад по Москве было трудно проехать из-за сотен делегаций, которые прибыли на торжества.
— Вот это да. У вас там война, что ли? Что хоть говорят?
— Пока не понятно. Органы шерстят диссидентов, те орут, что это провокация органов. Мне уже коллеги из-за рубежа звонить начали, интересуются, что и как.
— Понятно, значит мой звонок не ко времени…
— А ты что хотел-то?
— У нас гастроли на Урале хорошо пошли. Ребят чуть не на руках из зала выносят. Вот, думал тебя с фотографом вызвать, да пару статеек заказать, — Степан Арамович заранее продумал объяснение звонка, поэтому его предложение прозвучало вполне естественно.
— Сейчас точно не смогу, сам понимаешь, что вокруг творится. Если очень надо, могу кого-то из молодёжи послать, — ответил журналист, понимая, что заказные статьи неплохо оплачиваются, и не всем их предлагают.
— Мне твоего уровня человек нужен. Молодежь я и сам могу пригласить. Так что попозже созвонимся, когда у вас вся кутерьма затихнет, — закончил Степан Арамович разговор, уверенный в том, что цель его звонка собеседнику обозначена достаточно, как и тем, кто ещё мог оказаться на линии, прослушивая телефонные разговоры.
С Михаилом, молодым, но талантливым корреспондентом Комсомольской правды, разговор прошёл примерно в том же ключе, но с той разницей, что он пообещал прилететь через четыре дня в Челябинск, а пока он попробует заранее договориться с парой журналов о будущей статье. Заодно и у своего редактора мнение узнает.
Вытерев вспотевший лоб, Степан Арамович в возбуждении начал мерить шагами номер. Эту привычку он перенял у Деда, который тоже, обдумывая что-то важное, мог долго ходить взад-вперёд по кабинету, заложив руки за спину.
Своё желание — немедленно поехать и всё выяснить у Павла, пришлось придавить усилием воли. Достаточно он уже вчера погорячился в разговоре с этим загадочным парнем.
Два красно-белых Икаруса подъехали к гостинице в десять утра. Техники, всё ещё разгорячённые отгрузкой аппаратуры в грузовую фуру, толпились на улице. Понемногу начали выходить музыканты. Иринка носилась между этажами гостиницы, активно подгоняя отстающих.
За общей суетой не заметили, как выехали из города. До свидания, Пермь — славный уральский город, может и не слишком заметный на фоне других, но от этого не менее важный для полноценной жизни нашей страны.
Сыто урча дизелями, автобусы быстро домчали нас до поворота на Суксун, где и сделали небольшую остановку у придорожного кафе.
— Почему-то родиной самоваров считают Тулу, но на самом деле первые самовары начал делать демидовский завод в Суксуне. Только спустя шесть лет Демидовы перевезли отсюда часть мастеров в Тулу, — услышал я голос Николая, стоящего у автобуса среди курильщиков. Похоже, ему не поверили, потому что кто-то затеял с ним спор.
— Павел, можно на пару слов, — Степан Арамович, ухватив меня за руку, отвёл немного в сторону, — Объясни мне, разве нельзя было избежать жертв в Москве?
— Нет, я знал только город, время и количество взрывов. В это никто бы не поверил, а подробности я и сам не знаю.