Приехали, называется…

Я вздохнула поглубже, вознесла короткую молитву, прося терпения и избавления от Любови свет Ивановны, и решительно произнесла:

– Вставайте!

Отложила карты в сторону, поминая Фису с ее клиентками недобрым словом, и полезла в шкаф. Достала старые мелки и прямо на полу криво начертила пентаграмму. Подвинула зеркало и закрыла окна шторами, создавая интимный полумрак.

Подумала, накинула на себя мантию Анфисы с глубоким капюшоном, выставила по углам пентаграммы свечи, зажгла и велела:

– Встань в центр!

Любовь Ивановна важно кивнула и встала в центр рисунка, внимательно вглядываясь в свое отражение.

– Какой мужчина тебе нужен? – спросила я, чтобы что-то спросить.

– Богатый, умный, вежливый. Чтоб любил меня, на курорты возил, подарки дарил.

Пока Любовь Ивановна мечтательно перечисляла все известные ей курорты от Куршавеля до Мальдив, я нашла черное полотенце и перебила:

– На колени!

– Это еще зачем?

– Надо, – загадочно ответила я.

Любовь Ивановна встала на колени, я накинула на нее черное полотенце и томным шепотом велела:

– На себя в зеркало смотри, да взгляд не отводи, да пришептывай «Мужик, приди!»

Кажется, меня тоже проняло настолько, что стихами заговорила. Любовь Ивановна так хотела мужчину, что подставы не заподозрила. А чтобы мужик точно услышал, громко и требовательно заговорила:

– Мужик, приди.

– Еще, – вставая за ее спиной и водя руками по воздуху, велела я.

– Мужик, приди! Мужик, приди! Мужик…

Мы обе синхронно открыли рты и хором побледнели, когда в отражении зеркала реально появился мужчина! Словно из темноты он смотрел на нас таким же обалдевшим взглядом ярко-голубых глаз. Его рот тоже удивленно приоткрылся.